Но Женя считал, что это необходимо. Как есть креветки вместо колбасы и пить игристое на бранче, чтобы не свихнуться от скуки. Я не понимала, да и не хотела вникать во все эти сложные системы имиджа делового человека, одновременно хозяина подпольного бойцовского клуба. По большей части я воспринимала подобные визиты, как работу. Да и сама идея создать с Женей ячейку общества походила на что-то вроде трудоустройства. Я работаю его спутницей. Потом меня повысят до жены.

Возможно, так странно наш союз ощущался из-за отсутствия интима. Но я не была уверена, что секс все изменит.

Ох, как же я ошибалась.

У меня не осталось отговорок, чтобы провести день вне клуба. Да и не хотелось особо оставаться дома. Мама опять работала в ночную смену, Гриша точно этим воспользуется. Женя тоже безоговорочно настроился притащить меня в клуб. По пути я узнала, что он хочет познакомить меня с близким другом.

– Он будет свидетелем на свадьбе, – сообщил мне жених.

– Как странно, – удивилась я.

– Что именно?

– Я его ни разу не видела, но он будет свидетелем.

Гриф ответил мне кратко:

– Так надо.

Я больше не задавала вопросов. Удивительно, Женя стал сам рассказывать.

– Казаев – отличный мужик. Он иногда дерется в клубе. Сегодня тоже будет.

Я закатила глаза.

– Очередной отбитый боец из твоих любимчиков?

– Нет, он не местный. Сам по себе. Мы сотрудничали раньше, теперь просто приятели. Уверен, он будет в восторге от тебя…

Ох уж эта неуемная гордость Грифа. Он хотел показать меня всем и каждому. Женю распирало от довольства, когда друзья или партнеры называли меня красивой и рассматривали с головы до ног. Я чувствовала себя странно, но вроде бы не видела в этом криминала.

Наверное, все дело было в самих знакомствах. Приличные люди делали комплименты кратко и как-то душевно. Но большая часть партнеров и друзей Грифа были типа Анатолия. От них у меня мороз шел по коже.

По части нового друга-свидетеля-бойца я не питала иллюзий. Вряд ли он постесняется раздеть меня глазами. Жене это опять польстит, а я сглотну и буду терпеть. Настроившись именно на такой сценарий, я постаралась сразу воспринять все максимально равнодушно. В клубе за мной закрепилась репутация снежной королевы. Я не возражала. Меня пугали все эти потные мужики с рассечёнными бровями и сбитыми костяшками. Лучше пусть считают неприступным айсбергом, чем добычей.

Удивительно, но я почти не вспоминала о Марате. Вернее, я думала о нем очень много сначала. Все пыталась ощутить стыд, пробудить совесть. Хотелось, чтобы она начала меня грызть, но ничего подобного. Тот вечер и ночь как будто случились в параллельной реальности. Наверное, я никогда не была настолько свободной, настоящей и счастливой, как с Маратом. Такая безусловная радость никак не вписывалась в общую парадигму моего существования. Поэтому я и не впускала те эмоции в реальную жизнь. Они были чужды и не имели права на существование в мире, где Гриша сдавливал мне лицо пальцами, а Женя крепко держал за руку. Или за шею.

К субботе я почти забыла, что всего неделю назад изменила жениху. Как кино, которое понравилось, но ты быстро запрещаешь себе думать, что такое возможно в жизни. Моя фабрика грез – это клуб Грифа. Не так и плохо.

Смирение снизошло на меня благодатью. Мы с Грифом приехали в клуб и прошли к ложе. Женька кивал гостям по пути. Они разве что не приседали в книксен. С особо важными посетителями Гриф здоровался за руку. Я смотрела перед собой, не задерживая даже взгляда на лицах. Многие были мне знакомы, но я никого не хотела знать.

Потом, после свадьбы мне придется снисходить, как Грифу, но сейчас я держалась в стороне. Также в стороне я всегда сидела во время боев. Пока Женя со своими подручными болел за фаворитов, я тихонько листала ленту соцсетей. Но в этот раз не вышло абстрагироваться.

Первые два боя Женя меня не трогал, но на третий сделал акцент.

– Малышка, это Марат, – сказал он.

Я вздрогнула, но тут же вспомнила, что Женька говорил о своем приятеле сегодня.

– Его зовут Марат? Твоего свидетеля? – переспросила я, стараясь не дрожать от странных вибраций предчувствия.

Разум подсказывал, что глупо волноваться. Марат не редкое имя. Это точно не мой Марат. Таких совпадений не бывает. Но ладони стали влажными. Неужели это совесть решила проснуться?

– Да, Марат Казаев. Вот и он.

Женя указал пальцем на ринг. Я медленно перевела взгляд. Почему-то была уверена, что мне конец. И глаза не отказались увидеть мой личный Армагеддон. На ринг вышел сначала Женин фаворит, а за ним и Марат. Мой Марат.

Мы сидели достаточно далеко, но мне и не нужно было подходить ближе. Я бы узнала его из миллиона. Высокий, широкоплечий, мощный, с грацией тигра на охоте.

Сердце остановилось, во рту пересохло. Я ничего не могла сказать, не могла пошевелиться. Женя, казалось, удовлетворил все свои потребности и вернулся к ребятам, чтобы обсуждать бой.

А я сидела и смотрела, как Марата представляют публике, как он приветствует всех поднятием руки и благодарно кивает за тёплый прием.

Его здесь знали. Он не первый раз на ринге. Я судорожно вспоминала все, что говорил мне Женя. Конечно, Марат тут бывал. Но у меня в голове теперь была каша.

Я не могла сообразить, что мне делать. Не сразу, но почти вовремя осознала, что нужно убегать. Вскочив с кресла, я заявила:

– Женя, я хочу домой.

На нервах я совсем не парилась с подбором слов. А очень зря. Гриф и все его приятеля перевели на меня взгляд. Я стояла под их молчаливым осуждением. С каждой безумной секундой я понимала, что никто никуда меня не пустит.

– Сядь, – велел Гриф. – Уедем, когда закончатся бои.

– Мне нехорошо, – я почти не врала.

– Присядь, милая. В ногах правды нет. Паша, принеси ей водички. Я осела обратно на кресло, дышала через раз и ругала себя всеми возможными словами.

Нужно было сослаться на здоровье, изобразить тошноту или понос, вывести Женю на секунду, поговорить приватно. Да что угодно, но не вести себя вот так глупо. Мое истеричное «хочу» превратилось в красный флаг для Грифа. Что ни скажи теперь, он не поверит и уж точно никуда не отпустит.

Я отчаянно подумывала сбежать по пути в туалет, минуя машину Жени и шофера. Потом навру что-нибудь, лишь бы не встречаться с Маратом. Но даже в уборную меня пошел провожать Паша. Из соображений моей безопасности,