– А ты уже перестань являться ко мне без звонка!

– Да я уж понял!

Петр Петрович зашел в ближайшее кафе и позвонил Вике.

– Викуша, привет, это Петя Сокольский!

– О, Петя! Какими судьбами! Ты что, Марту потерял? Так ее у меня нет.

– Да я ее видел, но она меня выставила вон!

– Шутишь?

– Какие шутки! Говорит, мужика ждет! Что за мужик, скажи ты мне? Опять, небось, какой-нибудь прохвост?

Так, Вика, осторожно, подумала она, Петька частенько лезет в Мартину жизнь, а тут явно не тот случай…

– Да я толком не знаю, но, кажется, на сей раз вполне приличный тип. Преподаватель в каком-то престижном вузе, забыла, в каком именно. Неженатый, интеллигентный…

– Опять красавчик?

– Не видала, но Марта говорит, что красотой не блещет. Словом, вполне приличный человек.

– Фу, ты меня успокоила… А как его зовут?

– То ли Саша, то ли Миша… Нет, Саша. А фамилии я не знаю.

– А где она с ним познакомилась?

– На катке!

– Ну надо же, на катке! Что ж, Вика, спасибо тебе, ты хорошая подруга. Ничего не сказала!

– Петь, да я сама ничего не знаю, Марта молчит, боится сглазить!

– Ладно, поживем-увидим! И все же ты меня успокоила! Если бы считала этого мужика прохвостом, ты бы мне сказала! Значит, я спокоен! Пока!

Петр Петрович с досадой подумал: и чего я мчался к сестре, не мог что ли предположить, что ей будет не до меня? Дурак! Пора уж запомнить, что Мартышка уже не мартышка, а влюбленная до одури взрослая обезьяна!

Он поел и отправился обратно в аэропорт.

Марту трясло. Ей ужасно не хотелось, чтобы Бобров встретился с Петькой. Рано еще! Петька начал бы что-то выяснять, у них запросто могут найтись общие знакомые и Петька стал бы что-то разузнавать о Боброве. А я не хочу! Сегодня же напишу Ирке. Пусть внушит ему, что я уже большая девочка…

Опять раздался звонок в дверь. Не дай бог, Петька решил вернуться!

На пороге стоял Бобров и так улыбался! В руках у него был букет лютиков, таких же невероятно красивых, как и в прошлый раз.

– Марта! Вот! Тебе же понравились эти лютики. Лютики-цветочки…

– Миша!

– Марта, что с тобой? Что-то случилось? У тебя глаза… мечут такие гневные молнии… Чем я тебя на сей раз прогневил?

– Нет, что ты! Миша, Мишенька… раздевайся, проходи скорее…

– Но все же что-то случилось?

– Нет, просто… неожиданно заявился мой брат. Он проездом в Москве, явился без звонка, а я так разозлилась, что прогнала его!

Слава богу, подумал Бобров, ему совсем не хотелось встречаться с Сокольским.

– Марта, ты что, плакала? Ты вообще, похоже, плакса? Ну иди ко мне, дай я тебя поцелую, пока еще кто-то не заявился.

Он обнял ее, прижал к себе, поцеловал. Ей вдруг стало так хорошо и спокойно…

– Мишенька, ты голодный?

– Если честно, то да, не успел сегодня пообедать.

– А ты любишь грузинскую кухню?

– Ты приготовила что-то грузинское?

– Да! Идем скорее!

– Можно я руки помою?

– Да! Вон там ванная! А я пока разогрею…

Он неторопливо мыл руки. Глянул на себя в зеркало. На подбородке был заметен след от помады. Хотел стереть, а потом решил – не буду, пусть она сама… И пошел на кухню.

– Ох, чем это так вкусно пахнет?

– Чахохбили!

– Это что-то из кур?

– Да!

И тут он заметил, что на одном из стульев у стола сидит огромный рыжий кот и с большим интересом на него смотрит.

– Ого! Вот это котище! Здорово, брат! Как тебя звать?

– Тимошей! – сообщила Марта.

Бобров погладил кота, почесал за ухом.

– Не беспокойся, брат, я твою хозяйку не обижу! Я, знаешь ли, ее люблю! Она самая лучшая из всех женщин, которых я встречал! Ты ведь тоже ее считаешь лучшей, правда? Значит, нас уже как минимум двое!

Все это он говорил коту, даже не глядя на Марту.

– Ты позволишь мне пожать твою честную лапу? Хотя это не котовское дело лапу подавать, но ради знакомства…

И он в самом деле пожал лапу коту. И тот вдруг громко запел!

– Миша… – слабым голосом проговорила потрясенная Марта. – Он никогда чужим не поет… Только мне…

– Ну, я с детства усвоил, что с животными надо разговаривать. И он меня признал!

– Садись… Вот, вытри руки влажной салфеткой.

– Да я же только что мыл руки. А, ты думаешь, после кота я буду каждый раз мыть руки? Не дождешься! Я не так боюсь микробов! Ну, корми меня! Запах, с ума сойти! Боже, как вкусно!

– Вот, бери лепешку, ломай ее просто!

– Тимоша, твоя хозяйка еще и готовит божественно!

Бобров чувствовал себя изумительно. Как уютно, как хорошо здесь… И как она на меня смотрит… Так когда-то смотрела на меня мама, когда я голодный прибегал из школы… И как здорово, что она не уставила стол бесчисленными закусками собственного приготовления, чтобы проложить пресловутый путь к моему сердцу, а просто приготовила безумно вкусное блюдо грузинской кухни вовсе не будучи уверенной, что я люблю эту грузинскую кухню. В этом тоже было что-то настоящее, бесхитростное…

– А можно мне еще добавки?

– Господи, конечно! А потом будем пить чай с яблочным пирогом!

– Сама пекла?

– Конечно! Ох, какая же я все-таки свинья… Чахохбили – любимое блюдо моего брата…

– Ни слова о брате! И вообще, не слишком ли много слов? Иди сюда! И что, на этом платье нет ни одной застежки? Его надо просто сдергивать, да?

– Да… – пролепетала Марта.

Чай с пирогом они пили уже глубокой ночью, на кухне. На третьем стуле опять сидел Тимоша.

– Как мне нравится твой кот! Он ведь беспородный, да?

– Конечно, я его нашла котеночком во дворе. Ему уже четыре года. Вон какой вымахал…

– А Тимошей в честь кого назвала?

– Ни в честь кого, просто понравилось имя.

– Да, имя хорошее… Тимофей Михайлович… хорошо звучит…

– Это ты его усыновил?

– Нет, просто прикидываю… сына тоже Тимошей назовем.

– Какого сына? – перепугалась Марта.

– Что значит какого? Нашего.

– Миш, ты чего? Не надо так шутить!

– А я и не шучу. Мне давно пора, да и тебе тоже. Или ты не хочешь детей?