Наверное, так с богом разговаривать не полагалось, однако Кай на ответ и не надеялся. Спросил, не думая. Калюста, конечно, не ответил, но в следующую секунду в голове появилась новая мысль, которая сначала показалась не очень удачной. Но чем дольше она жила, тем больше представлялась логичной и единственно правильной. Зачем ждать, когда за ним придут? На самом деле Кай мог сбежать хоть на второй день после пробуждения, ведь рудник был пронизан вентиляционными шахтами и другими техническими лазами, словно живой организм кровеносными сосудами. Из затопленного забоя они с Тупэ выбрались именно по такому коридору. Не иначе как судьба — или Калюста — уже тогда подсказывали ему выход.

Кай выглянул из кабинки и внимательно изучил темнеющий квадрат вентиляционной решетки под потолком. Вероятно, строители шахты посчитали, что для сортира много воздуха не требовалось, и сделали отверстие настолько маленьким, что в него с трудом бы влезла человеческая рука.

Если не получается сверху, надо попробовать снизу, прошептал голос в голове, и Кай недоуменно посмотрел на толчок. Впрочем, колебался он только первые несколько секунд. В отличие от вентиляции отверстие для нечистот было достаточно широким, чтобы в него пролез бы весь Кай. Подняв сидение, он наклонился и сморщился от сладко-приторного запаха, который выделяла плесень, поедающая отходы. В яме было темно, но ему показалось, что по стенкам ветвились отростки, похожие на щупальца. Жаль, что раньше он не интересовался тем, насколько эта плесень опасна. И куда ведут канализационные стоки.

Глава 6

Без проводника в этот лабиринт лучше не соваться, подсказал голос, и Кай с ним согласился. Легкий звон, заполнявший голову весь вечер, давно превратился в четкие ритмы марша, не оставляющего места сомнениям. Нужно действовать прямо сейчас.

— Тупэ, — вкрадчиво позвал он, подходя к кабинке гнома. — Ты не спишь?

Горный человек ответил молчанием, но Кай был уверен, что тот его слышал. Он бы удивился, если бы гном умудрился заснуть перед прижиганием. Процедура, вроде как, не смертельная, но болезненная, неприятная, а главное — обидная.

Огарок свечи подсказывал, что времени у него оставалось мало. А значит, он должен был звучать очень убедительно, чтобы заставить гнома согласиться на рискованный план за минуты.

Если человек должен проникнуться твоей идеей, начни с того, с чем он не может не согласиться, снова подсказал голос в голове Кая. Потом используй сильные аргументы и грубую лесть.

— Мне кажется, Тиль тебя не ценит, — уверенно начал Кай. — Он хоть и говорит, что у него в семье все равны, но, на самом деле, уважает только родню по крови. А тех, кто был принят в семью по клятве, как ты, например, использует как рабочую силу. Да и вся эта процедура братания какая-то неискренняя. Вот если бы по-честному было, тогда без вопросов. Помнишь, на прошлой неделе в четвертом складе крепи обвалились, и половину помещения грунтом занесло? Все знали, что это по вине Фосфора случилось, который вместо того, чтобы подпорки по плану менять, в карты с Хлором все дежурство проиграл. А теперь вспомним, кого заставили землю таскать. Тебя! Фосфору даже пятки не прижгли, пожурили немного и отпустили. И все потому, что он двоюродный брат Тиля. А помнишь, как Свинец забыл капканы в кладовой заправить, и крысы мешки с мукой погрызли? Ты тогда был лишь дежурным по коридору, однако Свинец, не задумываясь, заявил, что, мол, это Тупэ вовремя не услышал возню грызунов. И Тиль поверил ему, а не тебе, потому что Свинец — его племянник. Где справедливость? Помнится, тебя тогда ужина лишили. Я уже и не говорю о Клевере, который сломал руку по своей вине, а ты почему-то должен вместо него по раскаленным углям ходить. Нет справедливости в семье Тиля Голубоглазого, нет!

Кай сам удивился, что вспомнил все эти мелочи, но, похоже, память его не подвела, и он ничего не перепутал. Дверца кабинки открылась, явив его взору мрачного Тупэ, восседавшего на толке с видом оскорбленного. Настрой у жертвы был правильный, и Кай продолжил вспоминать «несправедливости». Память у него оказалась просто феноменальной.

— Я уже не говорю о том, что тебя отправили перетаскивать буровую только потому, что поломка генератора случилась на твое дежурство. А ты ведь мог погибнуть! Я вот, что скажу. Скорее всего, Тиль догадывался, что вода могла прорваться в штольню, поэтому послал тебя, а не Никеля, который за этот участок отвечал.

— Да, — возмущенно согласился гном. — Все верно!

— Но мы не погибли! — Кай от души грохнул кулаком по косяку. — Выплыли, вылезли и будем жить дальше всем назло. Я и ты! А знаешь почему? Потому что с нами Калюста. Да, я тоже теперь верю в Единого. Твои слова о боге крепко меня зацепили. Я, конечно, сомневался, но чувствовал, что твой путь — путь калюстианца — единственно верный. А потом, когда я случайно заплутал в заброшенной штольне и думал, что до конца жизни буду блуждать по проклятым тоннелям, то вспомнил твой совет. Помнишь, ты говорил, что Калюста отвечает на зов тех, кто зашел в тупик? Мне нечего было терять, и я ему помолился — искренне, от души, всем сердцем веря в каждое слово. И о чудо — Калюста ответил! Он не только показал мне выход из лабиринта, но еще и сказал, что я должен идти дальше, наверх, к солнцу! А еще он добавил, что я должен идти туда не один, а с тем, кто не променял его на святую деву даже в самые трудные дни своей жизни. Бог говорил о тебе, Тупэ!

— Про меня сказал? — от удивления гном даже привстал с сидения, и Кай понял, что настал самый важный момент. Главное — не переиграть.

— Имени твоего он не называл, но описал тебя так, словно ты рядом стоял. Красивые курчавые волосы, мужественный подбородок, волевые складки на лбу, умный взгляд, крепкое, здоровое тело…

«С лестью осторожно, — подсказал голос. — Тупэ не дурак. Давай конкретику».

— А главное, назвал твою особую примету, — сразу поправился Кай. — Шрам в виде кольца на большом пальце правой руки. Этот человек — мой избранный, сказал Калюста. Я, мол, его специально тогда пометил.

Тупэ заворожено уставился на палец, который когда-то обжог, неловко схватившись за дужку раскаленного ковша.

— Вот, значит, зачем все это было, — протянул он. — А ведь надо мной тогда вся кухня смеялась.

— Калюста тебя испытывал, — вставил Кай. — И, судя по всему, ты его испытание прошел. А мне вот еще только предстоит заслужить его