нас никто не найдет. Даже если Тиль и бросит кого-нибудь в нужник вслед за нами, то у бедняги не будет никаких шансов. В лучшем случае его мимо нас пронесет.

— Во-первых, — гном поднял палец, брызнув грязью в стороны, — ты меня надул. Нам бы уже давно прижгли пятки, и мы бы спокойно отлеживались в лазарете. На следующий день обычно выходной дают, отоспались бы. А во-вторых…

— Во-вторых, в-третьих и во всяких, тебя бы в том руднике сгноили, — прервал Кай. — Мы все сделали правильно. Сегодня тебе бы прижгли пятки, а завтра — подравняли бы, чтобы ты выше пояса Тиля не высовывался.

— Своих не подравнивают! — возмутился Тупэ, но уже спокойнее. — Будь ты проклят, гомункул, я чуть в штаны не наложил.

— Ну и наложил бы, — улыбнулся Кай. — Все равно этого никто бы не заметил.

Тупэ крякнул и предпринял слабую попытку отряхнуть одежду. Конфликт миновал, и гном деловито завертел головой по сторонам.

— Калюста теперь разбери, в какую сторону идти, — пробурчал он. — Мы на нижних уровнях. Если пойдем по течению, то спустимся еще ниже. А если против, то можем обратно вернуться и на своих напороться. Я в этих тоннелях ни черта не разбираюсь.

— Поэтому, Тупэ, тебе и не надо оставаться в шахтах, — нравоучительно сказал Кай, у которого настроение улучшалось с каждой секундой. — Твой путь ведет наверх, творить дела во благо Калюсты под солнцем и небом!

— Да что ты понимаешь, переросток, — начал было гном, но Кай схватил его за голову и насильно повернул налево.

— Что ты видишь?

— Пусти, плесень!

— А я думал, ты глазастый. Это не плесень.

Тупэ вырвался и недовольно уставился в сторону, куда указывал Кай. Через минуту он почесал затылок, выудил из волос гнилой обрывок и неуверенно протянул.

— Ну не знаю. С одной стороны, на заросшую вентиляцию похоже, но с другой, может, и нора чья. Здесь крысы с твою голову водятся. И хорошо еще, если это крысы.

— В таком зловонии никто жить не станет, — попытался заверить его Кай, но голос дрогнул. Сразу вспомнились рассказы Тиля о кровожадных монстрах, населяющих подземелье, и прежде всего — о гомозуле. Тупэ о гомозуле суеверно промолчал. Гномы верили, что если беду не упоминать, она и не случится. Может, правильно делали, но глядя на местами оборванную и поеденную плесень, Кай все больше убеждался, что они были не единственными обитателями канализационного стока.

Когда они добрались до дыры в стене, которую Кай заметил, едва выбравшись на берег, Тупэ зафыркал.

— Это вентиляция, — уверенно заявил он, сняв ножом паутину плесени, — но мы туда ни за что не полезем.

— Она идет наверх, — заметил Кай, просовывая в дыру голову и подсвечивая себе куском намотанной на кулак плесени. — Отверстие узковато, но пролезть можно. Это лучше, чем идти вдоль реки с дерьмом, которая может привести только к новому дерьму.

— Видишь следы? — Тупэ ткнул пальцем в то, что Кай никогда бы сам не заметил. Края лаза успели обрасти плесенью, но под ней виднелись черные полосы сажи.

— Это газ горел, — объяснил гном. — И, вероятно, недавно, раз плесенью еще не обросло. Если бы не вонь, мы бы его запах сразу учуяли. И шел газ не откуда-то, а из вентиляции. Загорается он от нечего делать. Крыса какая-нибудь перднет, и все — пожар готов. Не знаю, как тебе, но по мне лучше в дерьме захлебнуться, чем в этой трубе заживо сгореть. Я слышал о таких вентиляциях. Они могут на километры петлять, а потом привести в дыру, еще похуже этой. И к тому же по всей трубе, наверняка, обвалы, за ней ведь никто не смотрит. Стоит ли колени протирать ради того, чтобы в грунт воткнуться?

Кай еще раз оглядел дыру и заметил.

— Не похоже, чтобы она завалена была. Сквозняк чувствуешь?

— А про крыс не подумал? — вспылил Тупэ. — Хочешь, чтобы они тебе пальцы на ногах отгрызли, пока ползти будешь? Там их царство. И вообще не люблю я узкие места. Пойдем лучше вдоль дерьма. Может, до нужника какого дойдем, и таким же путем выберемся, как сюда забрались.

Наверное, они препирались бы до бесконечности, но тут за поворотом тоннеля позади них раздался звук — очень нехороший звук, похожий на то, будто в воду огромная туша плюхнулась и не утонула, а целеустремленно поплыла к ним, на голос, стуча по воде конечностями.

— Ох, твою же… — выругался Тупэ. — Я первый полезу, уж лучше с крысами, чем…

Он не договорил, потому что Кай зажал ему рот рукой и быстро подсадил к лазу. Все следующие минуты, которые показались вечностью, он толкал медлительного гнома вперед, каждую секунду ожидая, что клешня или лапа вытащит его за ноги обратно. Было слышно, как то, что плыло по реке, остановилось рядом с вентиляцией и долго дышало им вслед, наполняя лаз особым зловонием. Так пахло уже не дерьмо — то смердила сама смерть.

Но вот они повернули, потом еще раз, труба стала заворачивать наверх, и все внимание Кая уходило на то, чтобы не соскользнуть вниз. Приходилось расставлять ноги и упираться в стенки локтями. Никто не вцепился Каю в пятку и не поволок обратно. Может, создание было так велико, что не поместилось в отверстие, а может, решило не связываться с тем, что ожидало их впереди.

Только здесь, в вентиляционной шахте, Кай вдруг понял, насколько иллюзорными были их шансы выжить. О том, что они когда-нибудь выберутся на поверхность, он уже не думал. Решение о побеге было, возможно, лучшей идеей в его жизни, но ее поспешность обещала им крупные неприятности. Они покинули жилую шахту без фонариков, свечей, оружия и припасов. Плесень, намотанная на кулак, слабо светила, но Кай не знал, насколько хватит ее ресурсов. То, что у них оказались с собой ножи и веревка, было довольно скудными подарками Калюсты. Возможно, Единый хотел, чтобы они молились ему лучше?

Тупик был таким же бескомпромиссным, как и чернота в тоннелях, ответвляющихся от основного прохода. Радость Кая, когда труба стала шире и выше, позволив ему не только встать на четвереньки, но и ползти рядом с Тупэ, закончилась быстрее, чем он осознал ту простую истину, от которой отмахивался каждый раз, когда шахта сужалась или поворачивала настолько резко, что им приходилось проявлять чудеса гибкости, чтобы повторить ее изгибы. Как бы там ни было, но возвращаться придется. Они уже исследовали все ветки, идущие от тупика, но результат везде был один — обвал. Однако пока никто из них мысль о возвращении