— Нравится? — цирюльница неловко поддержала меня за плечи, когда я собралась падать от восхищения.

— Это кто угодно, — высказалась я, бесцеремонно тыча пальцем в зеркало. — Только не я.

— Все так говорят. Вы просто не привыкли, ибреса. Перед публикой и Его Величеством вы должны выглядеть достойно. Говорят, что аудиенция — самый важный этап на отборе.

— Аудиенция? — не сразу сообразила я.

— Это уже не секрет, — отозвалась цирюльница. — Вам все равно об этом скажут за обедом. А потом, сразу, и…

Она громко хлопнула в ладоши, развеяв по залу облака пудры. И мне не нужно было объяснять, что к чему. Королевская семья надолго запомнит мою аудиенцию. А, может, даже обнаружит достаточно мудрости, чтобы отправить после этого позора домой.

За обедом претендентки смотрели на меня то ли как на клоуна, то ли как на богиню. Даже Бруна, что казалась такой доброй и участливой, не спешила высказывать свое мнение. Лусьена, правда, позволила себе отпустить в мой адрес пару вежливых колкостей, но тут же была отправлена в известном направлении. Наверное, ее задевало то, что она не сообразила прийти в цирюльный зал пораньше. Успокаивало лишь, что Оливию, Эландрис и еще пару участниц уже успели привести в порядок, и я в компании уставших и растрепанных девушек не выглядела кляксой на белой простыне.

А еще над столом на этот раз не было визиоллы. Видно, организаторы строго оговаривали, какие моменты стоит снимать, а какие — оставить за кадром.

— А сейчас вас ждет третье испытание, — объявила Андара, когда последние грязные тарелки унесли. — Одно из самых важных. Аудиенция с королевской семьей и ближайшими придворными. Девушки, что уже посетили цирюльный зал, пойдут первыми; остальные подтянутся в процессе, чтобы не создавать очередь.

— Вот так подстава! — не удержалась я. — Это вы специально?!

— Не стоит возмущаться. Все равно все пройдут через это, — спокойно ответила Андара и лучезарно улыбнулась. — Мы отправим подготовленных девушек к тронному залу, а тех, кто пока не навел марафет, будем приводить небольшими группами. Заходить надо будет по одиночке, отвечать на вопросы — честно. После аудиенции — ждать у входа в тронный зал. Это обязательное условие. Как видите, ничего сложного.

Ага. Ничего сложного. Разве что, придется заходить в числе первых. И рисоваться, вопреки наставлениям «Воронов». Но пока я соображала, как действовать дальше, подняться из-за стола все же пришлось.

— Оливия, Микаэлла, Лира, Эландрис и Бронда, — почти прокричала Андара. — Следуйте за гранной Хельгой. Остальные девушки могут идти в цирюльный зал.

— Мне нужно в уборную! — простонал кто-то.

— Не переживайте, — успокоила Андара. — Во дворце их более чем достаточно.

Как же мне хотелось, чтобы время тянулось дольше! Чтобы секунды становились минутами, минуты — часами… Но в этот раз дороги казались особенно короткими, а шаги — особенно торопливыми. Не успели мы выйти из столовой в длинный светлый коридор и завернуть за угол, как попали в просторное полукруглое помещение, отделанное золотом и сияющими самоцветами. В дальнем его конце я разглядела высокую дверь.

Визиоллы неожиданно взбесились и завертелись вокруг нас, разбрызгивая по воздуху цветные искры. Мы с девушками удивленно переглянулись. Я представила, как выгляжу сейчас на экране, как обсуждают мою внешность в Тан-Комино и какие слухи распускают, и мне отчего-то захотелось заплакать.

— Тронный зал, — пояснила Хельга полушепотом. — За этими дверьми вас уже ждут!

Вторя ее словам, огромные двери заскрипели. Луч света пролился на темный пол и облизал наши ноги. Сияние в квадратном проеме обрисовало миниатюрную фигурку: то ли мужскую, то ли женскую. Ноги незнакомца украшали смешные сапоги с загнутыми носами и помпонами, а на голове красовалась массивная шапка с бубенцами. Мелодичный звон пролился на нас и застрял в ловушке стен. Легкая головная боль кольнула затылок, и мне стало не по себе.

Фигурка зашагала нам навстречу прямо по световому лучу, то кланяясь, то выплясывая, то смешно размахивая маленькими руками.

— Придвор-р-рный шут, Алексис! — взмыл под потолок высокий визгливый голос. — Мое почтение и недоверие избр-ранным!

— В королевстве два шута? — неожиданно отозвалась Бронда. Ее голос походил на скрип щетки по грязной кастрюле. — Вот это да!

— Право, красавица, не пугайте меня! — На утонченном лице Алексиса загорелась лучезарная, но хищная улыбка. Нет — настоящая ухмылка. Словно он что-то знал.

— Я один, Алексис, единственный и неповторимый, и из конкурентов у меня пока только… — он почесал острый подбородок, а потом неожиданно ткнул пальцем в меня, — Ибреса Лира Крэтчен!

По толпе прокатился легкий смешок. Даже Хельга улыбнулась и рот ладонью прикрыла!

Жар накатил мощной волной, и мне пришлось сжать губы: аж пар повалил из ушей. Да как эта наглая мелкая морда вообще смеет выставлять меня на посмешище?! Открыла было рот, чтобы выдать ему по первое число, но столь же резво захлопнула его, клацнув зубами. Шут даст мне сто очков вперед и выставит дурой перед всей Аэрией! Нужно держаться…

— Совершенно верно, — с неожиданным спокойствием проговорила я. — Я столь же остроумна и мудра.

— И обладаете очень высокой самооценкой, надо отметить, — тут же подхватил Алексис, вгоняя меня в краску еще сильнее.

— Неправда! — снова возмутилась Бронда. — Я видела другого шута. Высокого, плечистого такого. Его звали Рори.

— Извольте, — Алексис развел руками. — Во всем дворце нет ни одного Рори! Давайте спросим гранну Хельгу: она никогда не врет!

— Тут действительно нет Рори, — Хельга улыбнулась на один бок.

— Вот видите! — снова встрял Алексис. — Рори вам кажется!

— Да нет же! — воскликнула Бронда, и от ее противного голоса по коже посыпались мурашки. Она выглядела растерянной и подавленной. — Он был! Клянусь! Был!

— Так или иначе, никакой Рори нам не нужен, — отрезал Алексис. — Я пришел сюда, чтобы выбрать первую претендентку.

Он полоснул едким взглядом по маленькой толпе: сморщенный и некрасивый. И когда его глаза остановились напротив моего лица, я почувствовала себя замороженной.

Алексис смотрел на меня так долго, что кровь успела смерзнуться в сосудах. Въедливо, испытующе… Я начала чувствовать себя куском говядины, вытащенным из погреба. Уже смирилась с мыслью о том, что придется открыть испытание, когда шут вдруг отвел глаза.

— Нет, — Алексис мотнул головой, и у меня отлегло от сердца. — Смеяться рано. Ибресу Крэтчен мы оставим на потом.

— Благодарю за ваше благоразумие, — ляпнула я. — О, Богиня Филлагория!

— Вам двадцать лет, но вы еще не знаете, чем мужчины отличаются от женщин? — возмутился Алексис. — Должно быть, спали на уроках в школе. Впрочем, и по другим вашим речам можно это предположить.