сквозь стену. Сжав зубы, и взявшись за руки Линда и Этьен прошли за ним сквозь неощутимую, но казавшуюся до этого незыблемой преграду. Все трое оказались действительно в первой пещере, на вид ничуть не изменившейся. Билл оглянулся. Хмыкнул. Злости в тоне не скрывал:

— Вот же… э-э… сволочи! А отсюда проход-тоннель видно отлично! Зато не видно той, зеркальной, пещеры!

— И правда… Но пошли быстрее. А то у меня огонь уже почти у пальцев.

— Да, Этьен. Идёмте. Линда, тебе пол видно?

— Видно.

Билл двинулся вперёд, поминутно пробуя пол подошвой: он помнил, что где-то тут есть двухфутовая бездонная (Ну, или показавшаяся таковой при первой встрече!) трещина, но почему-то не видел её. Спрятали, гады, под очередной иллюзией?!

Но вот трещина и нащупалась! Он просто перескочил через неё:

— Осторожней! Чёр… э-э… Проклятую трещину тоже — спрятали!

Этьен и Линда, так не отпуская рук друг друга, перепрыгнули. Билл покачал головой: если у хозяев этой пещеры такие богатые возможности по «маскировке», почему они просто сразу не спрятали вход в пещеру?!

Ну, или вход в трещину, приведшую их к этому входу…

Сквозь лаз пришлось протискиваться уже в полной темноте: факел Билла, пошипев, и поплевавшись водой, оказавшейся в заднем торце, погас. У Этьена он погас ещё в пещере. Линда сопела, и вздыхала, но ничего не говорила. Мужчины тоже помалкивали, если не считать междометий, когда кто-нибудь напарывался какой-нибудь частью тела на очередной скалистый выступ.

Но вот впереди, божественной искоркой, забрезжил тусклый отсвет дневного света!

Билл вздохнул:

— Ф-фу-у… Слава Богу!

— Что там, Билл?

— Свет, Линда, свет! Тусклый, но явно — дневной. Вы что — не видите?

— Дневной свет? Нет. Я иду словно сквозь чернющую ночь! Наощупь!

— Странно. Потому что я, вроде, тоже вижу отсвет. Серый такой. Вон он: впереди!

— Э-э, неважно! Двигайтесь быстрее! Может, у меня какая куриная слепота снова открылась, как в детстве! Главное — выбраться из чёртовой пещеры наружу!

— Ну и кто теперь чертыхается?

Этьена ответом не удостоили. Зато — Билл заметил! — уж посмотрели! Якобы «невидящим» взором!

Снаружи ничего не изменилось: всё так же бежали по небу серые тучи, и проглядывал иногда клочок голубого неба — прямо над их головами. Лицо индейца над входом словно изменило выражение: из сурового превратилось словно в издевающееся… Линда поморгала, потёрла глаза руками. Сощурилась, задрав головку:

— Гос-споди! Какое счастье! Я — снова вижу!

— А вы действительно ничего не видели там, в тоннеле?

— Нет, Этьен. Говорю же: всё вокруг было черно, как в заднице у негра, и я шла только наощупь! Ну, и на слух. Мне было слышно, как Билл сопит и протискивается… Но вот сейчас… У меня словно пелена с глаз упала!

— Вот-вот. Об этом я и хотел поговорить. — Билл был мрачен и сосредоточен, — Как мне кажется, те, кто здесь обитал, ну, или обитает, если духов предков этих Хроака считать за обитателей, очень даже запросто могут морочить нам голову! Миражами и видениями. Ведь в первой пещере, мы все видели, когда вошли, не было никакого другого пути, кроме как направо! А когда выходили — нам показали совсем другой путь! Который потом снова исчез! И, готов поставить свой кольт против зубочистки: если б мы туда пошли, обратно, наружу, уже не выбрались бы никогда!.. Нас бы… Запутали!

— Пожалуй, соглашусь. — Этьен, словно не веря своему счастью, оглядывался вокруг: явно радовался и небу, пусть и небезоблачному, и твёрдой тропе под ногами, и даже узким стенам ущелья, — Мы только что прошли сквозь «скалу». И довольно спокойно. Но! Только потому, что Билл до этого прощупал там всё рукой! И голову «наружу» высунул. И понял, что все эти маскирующие настоящий выход скалы — только обманка! Мираж! А как подло они спрятали эту трещину в полу! Если б не память нашего проводника — так и лежали бы мы сейчас на её дне!..

— Похоже, эти гады могут ставить свои обманки в любом месте этой пещеры. И получается, мы никогда не узнаем, как на самом деле выглядят все эти сволочные пещеры. И сколько там на самом деле ответвлений и проходов. И залов. И ловушек!

— Ну, не знаю… — Этьен хмурился, — Вот если бы у нас была, скажем, святая вода… Или распятие…

— Ха! — Билл с иронией глянул на молодого человека, — Вы что же, всерьёз полагаете, Этьен, что христианские символы смогут как-то изменить древние индейские заклятья? Или аннулировать их колдовство?! Они же — язычники! Они верили в своих божков, духов предков, и идолов ещё до того, как сюда ступила нога первого белого человека! И плевать хотели на чуждую веру. А в том, что их заклятья — действуют, мы с вами, по-моему, убедились!

— Н-да, это уж точно. Не вижу смысла отрицать очевидное. Но что же нам теперь делать?

— Как — что? — Билл пожал плечами, — По мне, так всё ясно. Не найдём мы здесь никаких сокровищ. А если и найдём — так и они будут обманкой! А если и не будут — так не дадут нам их вынести. И сгинем мы тут, в чёртовой дыре, ни за понюшку табаку! Как сгинуло уже неизвестно сколько народу. Возможно, нашедших этот проход ещё тогда, пятнадцать-двадцать лет назад! Я лично слышал о девяти пропавших без вести кладоискателях… Ну, тех, кого знал лично. А сколько их пропало на самом деле — никто не знает!

Собственно, я уже сказал, что лично мне никаких этих проклятых сокровищ и не надо. Так что я сейчас возвращаюсь к лошадям. Беру свою, двух из вьючных, и…

Отчаливаю! Поскольку свой долг проводника к обозначенному месту на карте я честно выполнил! Вот только жаль, что карта пропала вместе с Майклом. Хоть что-то можно было бы оставить себе на память! Или… Лучше не надо. Не дай Бог, найдут дети или внуки — наверняка ведь тоже… Захотят съездить. Поискать.

Так что я — еду.

— Погодите, Билл! — Этьен теперь нервно кусал губы, и хмурился, — Но вы же не можете нас вот так — бросить!

— Это почему же, интересно?

— Ну… Обычная порядочность… И сочувствие. К женщине. И обязательства перед компаньонами! И…

— Что? Порядочность?! — Билл перебил Этьена, — И это говорите вы?! Не знаю, что вы там себе вообразили, Этьен, но ведь я слышал ваш разговор! Когда вы с братом думали, что я сплю.

— Какой ещё разговор?!

— Тот самый, вчерашний! Когда Майкл спрашивал, не пора ли уже наконец дать нам с Линдой порцию чёртова цианида на завтрак, а вы сказали,