задался целью взять эту непреклонность крепость натиском и измором. Никогда не испытывал ещё такого сильного азарта, чтобы расположить к себе девушку.

Я притормозил у ресторана и помог Яне выйти. Джинсы обтягивали ее стройные бедра, а топик приоткрывал впалый животик. Ее кожа была идеального смуглого оттенка, а распущенные волосы кудряшками спадали на плечи. А когда она слегка обернулась в мою сторону и, заметив мой пристальный и изучающий взгляд, вспыхнула румянцем, у меня дыхание перехватило.

Мы расположились за одним из столиков неподалёку от окна, вид из которого выходил на площадь. Нам принесли закуски и охлажденные безалкогольные коктейли. Яна все время молчала и выглядела разбитой. Зачем вообще куда-то сегодня поехала? Ведь после вчерашних нагрузок у неё наверное болели все мышцы? У меня самого ломило плечи, потому что я давно не катался на серфе. А когда она вчера пошла ко дну, я проклял эту сумасбродную идею, которая едва не стоила девушке жизни. И то ли она сама по жизни была такой невезучей, то ли у меня аура была соответствующей, но сегодняшняя прогулка и наши последующие приключения только крепче убедили меня в том, что в ней была скрыта какая-то аномалия.

Эта чертовка посасывала из трубки коктейль, откинувшись спиной на спинку стула и смотрела в окно. Куда угодно смотрела, но только не на меня.

— У тебя эрогенная зона спина, зона поясницы и лопаток. Ты очень чувственная, — не мне же одному сгорать от желания и нереализованных фантазий.

— Один раз сделал мне массаж и вдруг такие умозаключения? — стерва даже бровью не повела, лишь бросила в меня испепеляющий взгляд. — Много на ком тренировался до меня?

И язычок острый. Все, как я любил. Когда-нибудь я заставлю его работать в нужном месте.

— Не думаешь же ты, что миллионы я зарабатываю, а в людях не научился разбираться? — ответил я, с улыбкой глядя в ее лицо.

— Оттачивал мастерство на зрелых женщинах и начинал альфонсом?

— Нет, я говорю о чутье. И оно меня ещё никогда не подводило,

— Уже, — она шумно выдохнула, выпрямляя спину.

— Что? — я не понимающе свёл брови.

— Уже подвело. Потому что такие как ты не в моем вкусе. Спасибо за все, но меня ждёт моя группа.

Девушка поднялась со стула, даже не прикоснувшись к еде. Достала из сумки деньги и положила их передо мной. Я прикинул на глаз, что наличности оставляла намного больше, чем будет в общем счёте на двоих с учётом того, что она прикоснулась лишь к коктейлю.

— А какие в твоём вкусе? — я перехватил ее руку и заглянул в лицо. Я не привык сдаваться на полпути.

— Я больше по части девочек, — взглянула, словно я был какое-то ужасное насекомое, выдернула ладонь и гордо направилась на выход.

Но зря что ли я сегодня весь день был мальчиком на побегушках и как итог раненым рыцарем? Догнав девушку уже у выхода из кафе, я схватил ее за руку.

— Не дури, идем к столу.

Не хватало, чтобы эта девчонка снова куда-то влезла. Ее группа давно уехала в отель на автобусе, на чем она собралась добираться? На такси?

Яна окинула меня усталым взглядом, посмотрела на столик и снова на меня.

— Без издевок, как два приятеля. Без намёков на секс и интим, — вопросительно заглянула мне в лицо, а я кивнул.

— Хорошо, — согласия я.

Девушка много всего пережила за последний час. Может ей и не до шуток было вовсе. Хотя сама накликала на себя беду, отправившись на прогулку в одиночестве по незнакомым местам.

Мы вернулись за стол и принялись за ужин. День пролетел незаметно, а я только сейчас вспомнил, что ничего почти не ел.

— Расскажи, чем ты занимаешься? — слабым голосом попросила Яна.

— Биржи. Аудит. Налоги. Говорить об этом скука смертная, но я люблю свою работу, — Яна кивнула, а уголки ее губ поднялись.

— А кого ты любишь больше: работу или женщин? — я медленно растянул губы в улыбке.

— Ты же вроде говорила без намеков на секс и интим?

— В таком случае… мне можно, а тебе нельзя. Но если не хочешь отвечать…

— Ну почему же, я отвечу. Работе я уделяю больше внимания и времени нежели личной жизни. Поэтому я ничего не вижу плохого в коротких отношениях, особенно, когда оба партнёра нравятся друг другу…

— Понятно, — резко оборвала она меня.

А ведь стерва сама выставила мне ультиматум… В таком случае и я мог нарушить пару пунктов?

— А ты? — спросил я.

— Что я? — она подняла свой изумленный взгляд, втягивая губами пасту.

Я мерзко скрипнул вилкой по тарелке, наблюдая за ней. Неужели она не притворялась и не понимала, что ходит по краю? Вопросы эти провокационные, глаза прищурившиеся и кудряшки эти, будь они не ладны. Захотелось снять с ее запястья резинку и обратно собрать волосы в хвост.

— Работаешь где? Про тесные связи с мужским полом я понял, что не услышу никакого вразумительного ответа.

— Я люблю свою работу… — она подняла глаза из-под опущенных ресниц и на секунду задумалась, прожигая своим взглядом. — Примерно, как ты всех тех женщин, с которыми спал.

Намекала мне, что я вышвыривал тех из своей жизни, не придавая им никакого значения?

— То есть отдаешься со всей чувственностью и страстностью? — я иронизировал, но говорил весьма твердым и серьезным голосом, смотрел на нее, а мечтал снова к ней прикоснуться. Чертово безумие, да и только. — Похвально. В наши времена таких сотрудников с такой самоотдачей угодить работодателю — не сыскать днем с огнем. Пришли мне свое резюме.

— Нет, говорю лишь о том, что спокойно и ровно отношусь к своей работе. А на счет самоотдачи… — она метнула в меня еще один испепеляющий взгляд. — Я лишь звено в отлаженной рабочей цепочке. Самое последнее звено во всей цепи и не могу знать всех нюансов в желаниях работодателя, особенно, если эти желания не касаются рабочей тематики. И вообще, кажется, мы договорились не поднимать тему интима?

— Да? — улыбнулся я, снова иронизируя, потому что не я начал разговор о женщинах и плавно перевёл его в другое русло. Но так мне нравилось, когда она злились. Прямо сейчас выгнал бы всех из ресторана, убрал эти ненужные тарелки и все приборы со стола и показал бы ей как начальник, работодатель и просто мужчина какими способами нужно ублажать сильный пол.

— Перестань на меня так смотреть.

— Это выходит само собой. Если хочешь, можешь проверить, — перехватил ее руку и прижал к своему твердому паху.

Она едва не поперхнусь едой. Отдернула