Вечер на задался, он понял это совершенно ясно, как и то, что скорее всего, будет уволен по статье. А значит, деньги за счетчики придется вернуть.

Лицо, покрытое крупными градинами пота, исказила гримаса мучительной боли.

Глава 8

1941 год

— Что мы с этой штуковиной будем делать? — зачарованно прошептал Денис и вытянул пальцы, чтобы потрогать черные кнопки странного аппарата.

Катя тут же шлепнула его по руке.

— Не трогай!

Но он все равно коснулся клавиши — она была холодной, чужой и на его прикосновение ответила упругим движением.

— Вот это да! Похоже на печатную машинку, но… это не она, — сказал Петя, разглядывая аппарат. — Здесь какие-то лампочки, штеккеры, выключатели… и бумагу некуда засовывать.

Лена заинтересованно смотрела на кнопки, будто бы примериваясь, сможет ли она заставить бегать их под ее пальцами. Она занималась в кружке машинописи в Доме Пионеров, но таких аппаратов тоже не видела, хотя огромные печатные машинки «Ятрань» чем-то напоминали механизм, застывший сейчас перед ними на столе.

— Тут есть шнур… — вдруг сказал Денис, вытащив черный провод с вилкой на конце. — Она электрическая…

— Значит, запустить точно не получится, — пожала плечами Катя. — Электричества в доме нет.

— Я, кажется, знаю, что это такое, — вдруг сказал Витя, до того молча стоявший по другую сторону стола.

Головы ребят одновременно повернулись к нему.

— Это шифровальная машина. Кажется, она называется… — он напрягся, пытаясь вспомнить название. — Загадка… по-гречески — энигма.

Денис всмотрелся в заднюю панель машины уцелевшим стеклом на очках.

— Точно… — медленно сказал он. — Тут так и написано, смотрите, «ENIGMA».

Витя продолжил:

— Я видел в каком-то фильме про войну, как с помощью похожей штуки немцы зашифровывали сообщения, которые передавали по рации, чтобы их никто не мог прочитать. А потом наши разведчики смогли один такой аппарат переправить через линию фронта и почти полгода немцы были уверены, что наши не могут прочитать, что они пишут. А код расшифровали и потом даже начали вести двойную игру!

— Ни фига себе! — прошептал Петя. — Значит, нужно как можно быстрее доставить ее в штаб! И тогда… война не продлится так долго, аж…

Он быстро взглянул на Катю. Девушка заинтересованно слушала его и покачивала головой.

— Аж?..

Он сжал губы.

— Война еще долго будет идти…

— Ничего не долго, — парировала Катя, будто бы вообще не услышав ни слова. — Товарищ Левитан говорил, что враг вот-вот будет разгромлен.

— Ты же видела их… в своей деревне, — сказал Витя. — Оборона Москвы будет долгой, — он наморщил лоб, вспоминая урок истории по этой теме. — Кажется… если я правильно помню, только весной сорок второго года, в апреле их отбросят…

— Да что за чушь? — всплеснула руками Катя. — Какой еще весной? Сейчас наши войска как следуют ударят и, может быть, в конце недели все закончится.

— Угу… — мрачно сказал Денис. — Мы должны как можно быстрее…

Она покачала головой.

— Как ты себе это представляешь? Заявитесь в Москву, к товарищу Сталину и скажете, вот, мы нашли… — она взглянула на таинственный, поблескивающий в свете свечи аппарат: — Секретную машину, с помощью которой фашисты шифруют свои сообщений. Возьмите, пожалуйста!

Ребята переглянулись. Предложение и правда было так себе. В мыслях оно звучало легко и просто, а стоило произнести вслух и тут же появились вопросы.

— Во-первых, на первом же посту нас схватят, отправят на Лубянку, где будут долго допрашивать. Знаете сколько сейчас шныряет диверсантов в лесах, и я слышала, фашисты используют даже детей!

— Но мы же скажем правду, чего нам боятся, — пожал плечами Денис. — Наши точно разберутся. А потом еще, может, и… наградят.

— Посмертно… — попытался пошутить Петя отрывком из известной кинокомедии, но Катя взглянула на него так, что он сразу умолк и улыбка на лице растаяла без следа.

— Не смешно.

— А ведь Катя права, — сказала Лена тихо. — Мы же не знаем, что это за штука и с какой целью немцы ее привезли. Ты говоришь, что мы честно все расскажем. А если окажется, что эту машину специально подкинули, чтобы обмануть наши войска? Ты такое мог представить, а? — она посмотрела на Дениса. — И тогда о награде можно не мечтать. Мы реально подведем всех и нас будут судить по законам военного времени.

— Ага, — сказала Катя.

Витя подошел к печке и принялся поворачивать мокрую сохнущую одежду.

— Что же нам делать? — спросил он, оборачиваясь.

— Я думаю… самое лучше — незаметно подкинуть ее к какому-нибудь посту, где ее увидят наши солдаты. Они уж сами позаботятся.

— А что… это идея… — согласился Петя, зевнув. — Но сперва нужно отдохнуть. — Он посмотрел на полати, потом окинул взглядом почти потухшую печь. — Давайте на боковую.

Катя встала с табуретки и покачала головой.

— Нет. Спать мы будем не здесь.

— А где? — удивленно спросил Витя, тут же подумав, что, если придется еще куда-то идти, он, пожалуй, откажется.

— Здесь слишком опасно, в любой момент могут нагрянуть фрицы или еще кто-нибудь, а мы все уснем. Да у нас даже винтовки нет, чтобы обороняться.

— Где же еще? — повторил вопрос Денис.

Катя пожала плечами и махнула рукой в сторону закрытого сундука, неприметно стоящего в самом дальнем углу избы.

— Там.

— В погребе? — не понял Витя.

— Да, только там. Надежное укрытие, да еще и хорошо замаскировано. Собираем все теплое, что есть в доме и быстро спускаемся вниз. — Катя прислушалась. Вой ветра за окном не давал что-либо разобрать, но она покачала головой. — У нас мало времени.

Витя поежился.

Никто не хотел идти в сырой и холодный погреб, но теперь, когда возвращение домой и теплая кроватка откладывались на неопределенный срок, остальные варианты исчезли сами собой.

Денис пошел по дому, сгребая в охапку ткани, покрывала, полотенца, что попадались под руку и передавал их Пете, а тот бросал вниз, в открытое чрево сундука.

— Завтра же в школу с утра, — сказал он как бы мимоходом, но Петя расслышал его слова, обернулся и внимательно посмотрел на одноклассника.

— Ты правда надеешься попасть домой?

— А