Подобным образом дело обстоит и в столь значимых для общества сферах деятельности, как киноиндустрия и профессиональный бейсбол. Руководителями в таких областях становятся выдающиеся люди, имеющие большой авторитет среди соотечественников: таким образом у публики формируется уверенность в честности представителей данных сфер и в том, что они трудятся на благо общества. В пример здесь можно привести членов семейства Франклина Рузвельта, а также Уилла Хейса[46] и К. Лэндиса[47].

Яркой иллюстрацией подобного взаимодействия обоих факторов стали события на конференции в Гааге несколько лет назад[48]. Они получили такой резонанс в обществе, что официальные лица были вынуждены открыть двери для представителей прессы. 16 июня 1922 года гаагский филиал агентства Associated Press обнародовал информацию о том, что министр иностранных дел Голландии Г. ван Карнебик[49] признал право людей во всем мире получать информацию о том, что происходит на конференции, благодаря свободному допуску журналистов на ассамблеи. Ранее сообщалось, что «пресса не допускается» на конференцию, поэтому обеспокоенные представители мероприятия обратились к журналистам с просьбой проявить терпение. В статьях, публикуемых в Голландии, рассуждалось о том, что наилучший способ обеспечить сотрудничество с общественностью – завоевать ее доверие. Министр ван Карнебик, который до этого уже посетил Вашингтон, отлично осознавал, насколько важна в таких ситуациях роль прессы. Автор одной из передовиц утверждал: публичные обращения к общественности «являются прекрасным способом для дипломатов проверить, как отреагирует публика на различные меры, которые принимает консульство. Сколько подобных “пробных шаров” было заброшено таким образом, никто уже и не припомнит. Тем не менее в составе каждой делегации был отдел, который подбирал вырезки из газет, чтобы на следующее утро сообщить делегатам об общественных настроениях в государстве. Так выяснилось, что мировая общественность с нетерпением ожидает отчета о работе конференции и уже собираются группы недовольных, готовых выступить с такими требованиями».

Позвольте мне процитировать фрагмент публикации из июльского выпуска New York Evening Post 1922 года, который помогает понять, сколь существенным является взаимодействие указанных сил: «Важную роль прессы, управляющей общественным мнением, и значение сотрудничества представителей прессы и тех, кто на самом деле является выразителем общественного мнения, возросшие со времен мирной конференции в Париже, подчеркнул Лайонел Кертис, который вчера прибыл на “Адриатике”, чтобы посетить заседание Института политики, которое открывается 27 июля в Уильямстауне. “Возможно, впервые в истории, – заявляет он, – те, чья профессия заключается в формировании общественного мнения, собрались на несколько месяцев под одной крышей вместе с официальными лицами, роль которых – управлять международными отношениями. В долгосрочной перспективе международная политика зависит от общественного мнения. В Париже невозможно было не поражаться этому невероятному преимуществу быть в близком контакте с писателями, которые, посредством своей работы в прессе, формируют общественное мнение, и с теми, кто выражает это мнение в конкретных действиях”».

В Гарвардском университете, где тоже высоко ценят роль общественного мнения о деятельности университета, не так давно приняли на работу советника по связям с общественностью, который будет разъяснять публике цели и задачи университета.

Социальные институты, которые формируют общественное мнение, учитывают требования общества. Люди проявляют столь же заметную реакцию на деятельность подобных организаций. Противостояние, подобное тому, которое развернулось из-за статьи в еженедельном журнале Collier’s Weekly, посвященной контролю за продуктами питания[50], является тому примером.

Движение «Безопасность – прежде всего»[51], используя все формы обращения к гражданам – от плакатов до листовок, от лекций до привлечения органов защиты правопорядка, от кинофильмов до «недель безопасности», – заботится о людях, способствуя постепенным изменениям в их суждениях и убеждая воздержаться от неоправданного риска.