К импровизированному оркестру присоединялись трели Чпока и заунывные вопли Требухи и Грымзы, выступивших траурным дуэтом. Остальные карлики, словно приглашенные на утренник маленькие дети, громко хлопали в ладоши.

Гоги не выдержали безумного шума. Стая взлетела с мачт и надстроек брига и опустилась на воду в нескольких сотнях метров от «Медузы». Пиратский корабль выпрямился, лишь треснувшая рея и множество зеленых перьев на палубе напоминали, что недавно здесь были птицы.

Карлики, едва не отправившиеся ко дну из-за очевидной нелепости, выставили дежурных, велев им следить за гогами, и стали устранять полученные бригом повреждения. Бешеный Блюм, Кука и Жлоб влезли на мачту и чинили рею, а Требуха и Грымза ползали по палубе, собирая птичьи перья, из которых Рыжей Карле вздумалось сделать шляпку.

Повар Хапчик бродил по разгромленному камбузу и причитал:

– Никто в жизни меня не обворовывал! Я сам всегда крал! Что стало с этим миром? Куда он катится?

Пока он разглагольствовал, Бум и Дрызг, уловив момент, спрятались в большом котле и в считаные минуты умяли здоровенный копченый окорок. При этом Дрызг поперхнулся, и Буму пришлось долго прыгать у него на спине, прежде чем приятель прокашлялся. Поварята измазали ладони жиром и так объелись, что не смогли выбраться из котла и заночевали в нем. Их храп звучал так загадочно и зловеще, что Жлоб, сунувшийся под утро в камбуз, чтобы стащить что-нибудь вкусненькое, решил, что это скрипит деревянной ногой старый корабельный призрак, перепугался и убежал.

Солнце закатилось за горизонт. Безоблачная и теплая летняя ночь спустилась на океан. На небо высыпали тысячи звезд, и созвездия мерцали тихо и успокоительно. В их холодной красоте было столько равнодушия к крошечной Земле и ее судьбе, что даже Собачий Хвост, глупый молодой вождь, сидевший в привязанной к мачте корзине и смотревший на небо, это почувствовал. Он погрозил звездам кулаком и прокричал:

– Я ничего не боюсь! Если бы до вас долетали мои стрелы, я бы посшибал вас всех!

– Смотри, не разбей нос, хвастун! – насмешливо посоветовал боцман Блюм, который сидел неподалеку, оседлав рею, и поправлял паруса.

Требуха, сытая и довольная, хорошее настроение которой не могли испортить даже гоги, вышла на палубу и увидела Чпока, уныло драившего шваброй палубу, то и дело покачивавшегося, как пьяный.

– Чего шатаешься, Чпок? – поинтересовалась Требуха.

– Прихрамываю! – пожаловался тот.

– Ногу, что ль, занозил?

– Не-а, не на ногу, на голову прихрамываю!

– Это оттого, что у тебя в мозгах мускулатура ослабла! На-ка, хлебни, бедолага, авось поможет! – посочувствовала толстуха и сунула Чпоку фляжку с мазутом.

Вскоре карлики вывесили между мачтами гамаки и улеглись спать. Карла, доверяя лишь Пупу и Требухе, велела им следить за гогами и утром, едва зеленые птицы взлетят, поднять паруса и не потерять их из виду.

Итак, до завтрашнего утра, друзья!

В мироздании есть три непознаваемые вещи: Вселенная, вечность и океан.

Из рассуждений Пупыря Великого

– Не будь я Нептун, если этим путешественникам не нужна помощь! – Белобородый старик перебросил Пупырю толстую веревку.

Подводная лодка на маленькой скорости подплыла к терпящим бедствие мутантикам и остановилась, покачиваясь на волнах.

– Держи швартовы, не то снесет!

Пупырь поймал веревку, не очень понимая, что с ней делать.

– Думаешь, я тебе канат на память дал? Крепи его давай, салага ты сухопутная! – засмеялся Нептун.

Шерстюш в замешательстве привязал веревку к корзине.

– Я все правильно сделал? – робко спросил он.

– Правильно-неправильно, какая разница. Лишь бы прочно! – махнул рукой белобородый. – Перелезайте ко мне на «Водолаз», если не хотите кормить рыб!

– Большие вам спасибишки! Вы сделали нам выручание от топилок и тоняшек! Поверьте, благодаринки всегда будут в наших думалках! – витиевато поблагодарил Хорошист.

Нептун удивленно покосился на лобастика.

– Вы чего, братцы, иностранцы?

– Это мы иностранцы? – обиделся Отелло. – «Ни в одном глазу», – как говорил Вильям Шекспир.

– Угораздило же вас пуститься в плавание в такой посудине! Благодарите Бога, что я поднялся продуть воздушные баллоны. До ближайшего берега не меньше пятисот морских миль.

– У нас не посудина! Это был воздушный шар! – уточнил Бормоглотик.

Едва кошачий мутантик покинул корзину вслед за друзьями, как волна перевернула ее и отправила на океанское дно.

– Был воздушный, а стал подводный! Такова жизнь – человек предполагает, а Бог располагает, – весело заметил Нептун.

Он подождал, пока путешественники спустятся по железной лесенке внутрь «Водолаза», и захлопнул за ними герметичный люк.

Вскоре заросший тиной перископ исчез с поверхности, лодка ушла под воду, а у мутантиков появилась возможность лучше узнать нового знакомого.

Все они сидели в просторной кают-компании и пили кофе из маленьких синих чашек. Это был первый настоящий кофе в их жизни – без мыла, опилок и шампуней. Он был непривычным, но очень вкусным.

Нептун оказался удивительным мутантиком, который, подобно Бормоглотику, не знал, к какому народу он принадлежит. Во всяком случае, совершенно точно можно было утверждать, что он не шерстюш, не лобастик, не карлик и не крылан.

– Я ноумен, или вещь в себе! Ходячий раритет, философская система, тезис и антитезис в одном лице! – утверждал старый подводник, поглаживая длинную бороду.

Бормоглотик, Трюша и дедушка Умник не понимали таких сложных слов, зато Пупырь и Отелло, каждый по-своему любившие замысловатые термины, слушали его с огромным наслаждением. Шерстюш был доволен: наконец он нашел достойного собеседника, способного говорить так же путано, ссылаясь на древних мыслителей столь же часто, как и он сам.

Нептун оказался разговорчивым, и вскоре мутантики узнали о нем многое. Почти всю свою восьмидесятилетнюю жизнь он провел на подводной лодке, на которой когда-то жили его родители и родители его родителей. Назвали мальчика в честь морского бога, отдав ребенка тем самым под его покровительство. «И надо сказать, мой могущественный тезка все эти годы неплохо ко мне относился! Мы с ним почти не ссорились», – утверждал белобородый.

Он знал в своей подводной лодке каждый винтик, и, несмотря на почтенный возраст, «Водолаз» у него был отлажен и работал как часы. Однако это не мешало ее хозяину быть мнительным и выискивать всевозможные неисправности. То и дело, прерывая беседу, Нептун вскакивал и прислушивался: то ему казалось, что у лодки отказала воздухоподача, то застучали поршни в моторном отсеке, но в конце концов все страхи оказывались ложными.