Бормоглотик отошел от люка, повернулся к Нептуну и спокойно, точно читая по учебнику, сказал:

– Люк нужен для герметизации отсека. Запорный механизм приводится в действие блокирующим колесом. Два поворота влево до упора. Снаружи люка на порожке имеются отверстия для помп, чтобы откачивать воду, однако особенно надеяться на них не стоит. При их поломке следует проверить контакты электронасоса. Продолжать?

Белобородый замахал руками. Он подскочил к мутантику и сжал его в объятиях:

– Парень, ты прирожденный подводник! Не знаю, как тебе это удается, но я буду счастлив сделать тебя своим помощником. Смотри, Кактус, и учись, как надо все схватывать! Я тебе по сорок раз повторяю, а ты ничего не помнишь!

– Просто у меня такая мутация. Стоит мне дотронуться, и я вижу каждый предмет, как на чертеже, и определяю, где неполадка, – скромно добавил Трюшин жених.

– И давно вы так умеете, дядя Бормоглотик? – спросил Кактус, глядя на него, как на чудо природы.

– Давно? Хм… С восьми или девяти лет. Как-то я нашел старый будильник, поднял его и сразу сообразил, как он устроен. Состыковал несколько колес, заменил заводную пружину, нашел немного смазки – и часы заработали.

– Это тот самый будильник, который ты нам подарил? – поинтересовался Пупырь.

– Тот самый. – Бормоглотик слегка смутился.

Дело в том, что, несмотря на починку, будильник все равно отставал на несколько часов в день, или, как шутила Мумуня, на два дня в неделю.

«Хорошенькая штука! На дворе вторник, а часы показывают воскресенье! Стало быть, можно бездельничать!» – смеялась она.

«А когда подошло воскресенье, но будильник показывает пятницу? Значит, надо работать?» – интересовался Пупырь.

«Вот еще, стану я работать в воскресенье! Я же знаю, что часы врут!» – возмущалась Мумуня.

Нептун расстелил океанографическую карту, такую большую и аппетитную, что Отелло издавал тоскливые вздохи, наблюдая, как подводник линейкой отмечает курс.

– Вашему другу плохо? – сочувственно спросил Нептун.

– Нашему другу всегда плохо! С тех пор как в детстве с коляски бумкнулся, так все и мучается! – съязвил Хорошист.

Услышав кваканье, Трюша вытащила из рюкзачка за спиной у Бормоглотика розовую жабу Бибу и дала ей аспирину и слабительных таблеток.

– Совсем забываешь кормить бедняжку! Послушай, как она жалобно квакает! – укоризненно сказала она жениху.

– Да ну, она всегда хочет есть, – оправдывался мутантик с двумя пупками.

– Есть два пути к островам: один – обходной, более длинный, но безопасный, и второй – короткий, но связанный с риском. Видите, здесь прямая линия пересекает Море водорослей и океанскую впадину глубиной в семь километров? – спросил подводник.

– Что это за Море водорослей? – поинтересовалась Бубнилка.

– Вы слышали про Саргассово море? Это его двойник, но возникший в другой части Мирового океана. Здесь интенсивность подземных излучений и солнечная активность таковы, что образовалось огромное скопление водорослей площадью в сто квадратных километров. Океанских течений в этом районе нет, и водоросли образуют непроходимые заросли. Мы наверняка запутаемся там винтом «Водолаза», поэтому лучше обогнуть водоросли севернее. Крюк большой, но зато надежнее.

– Что винт может запутаться в водорослях – понятно, но что опасного в океанской впадине? – спросил дедушка Умник.

– Наши предки называли ее Глазницей Тысячи Черепов. Известно, что за сто двадцать лет в этом районе пропало восемьдесят кораблей и подлодок.

Трюша вздрогнула и сжала ладонь Бормоглотика.

– А экспедиции? Разве на их поиски не посылали спасателей? – робко спросила она.

– Таких экспедиций было с десяток, но ни одной не удалось ничего выяснить: глубина слишком большая. Этот район называли вторым Бермудским треугольником, и судам было предписано огибать чертову впадину не менее чем за триста километров, – сообщил Нептун.

Нос Пупыря глубокомысленно замерцал:

– Если мы поплывем в обход, сколько лишнего времени это у нас отнимет?

– Дней десять, и то если обойдемся без поломок.

– А если с поломками, то все пятнадцать, а то и двадцать?

– Не меньше… – кивнул Нептун.

Услышав это, дедушка Умник удрученно покачал головой:

– Слишком поздно. Карла опередит нас, первой окажется на острове и завладеет сокровищами. Если кладенец попадет к ней – мы ничего не сможем изменить, и Меч будет служить злым целям.

Подводник хлопнул ладонью по столу:

– Была не была! Поплывем по короткому маршруту! Двум смертям не бывать, а одной не миновать!

Удивленный, что хозяин подлодки так скоро уступил, дедушка Умник решил заглянуть в его мысли. Но сознание Нептуна защищал жесткий блок решимости, и старый лобастик прекратил сканирование.

– У дедушки с Глазницей Тысячи Черепов свои счеты. Там погибли мои папа с мамой. Я тогда был совсем маленьким, – всхлипнул Кактус.

Старик крепко прижал к себе внука, глаза у него затуманились, но голос прозвучал твердо:

– Они ловили рыбу на резиновой лодке, страховочный трос лопнул, и ветром их снесло к впадине. Я не сумел сразу перехватить их, а потом было поздно. Мы даже не знаем, что произошло. Если бы вы видели: океан, огромный океан кругом – и нигде ни пятнышка. Я искал их несколько месяцев по всем секторам, но безуспешно.

– Может быть, буря? – спросила Трюша.

– Нет, океан был спокоен. Да и плавали они великолепно… – Нептун печально качнул седой головой. На его лице вдруг сразу проявились все морщины, и видно стало, как он стар.

– Пришло время раскрыть секрет Глазницы! Не будь я Бормоглотик, если не сделаю этого! – пообещал мутантик с двумя пупками и отправился в машинный отсек, а белобородый встал к штурвалу, рассчитав курс по большому компасу, радиолокатору и глубиномеру.

Вскоре двигатель «Водолаза» заработал, и подводная лодка, двигаясь в толще воды, направилась к Глазнице Тысячи Черепов.

Как ни спеши – от самой себя не убежишь.

Карла I Рыжая

Утром пятого дня после того, как они отправились в плавание, Рыжая Карла сидела в рубке и от нечего делать читала Требухе вслух детскую книжку:

– «Поросяточки побежали на лужочек собирать ромашечки и ягодки! Они собирали в кузовок ягодки и, радуясь, хлопали в ладоши. Неожиданно появился зубастый волчище и стал отбирать у поросяточек ягодки. Они зарыдали и, побросав цветочки, бросились бежать…»

Королева услышала странный звук и повернулась к толстухе. Растроганная Требуха размазывала по лицу слезы.