разобрать, что говорил награжденным адмирал Смирнов. Говорил он мало, то и дело поглядывая на густые клубы дыма, поднимавшегося над гаванью, в тесной акватории которой призрачными тенями двигались невычисленными курсами серые силуэты эскадренных миноносцев...

24 августа 1941, 07:40

Капитан 3-го ранга Ефет — командир эскадренного миноносца «Гордый» — взглянул на рубочные часы. Уже полтора часа его корабль, двигаясь по гавани переменными ходами с невычисленными курсами, вел огонь по скоплению танков противника на Нарвском шоссе. Все утро была надёжная связь с заблаговременно развернутыми по берегу корректировочными постами, дающими целеуказания командиру БЧ-11 эсминца — старшему лейтенанту Дутикову, управляющему огнём четырех стотридцаток корабля. Передав управление эсминцем своему старпому, капитан-лейтенанту Красницкому, Ефет вышел из рубки на крыло мостика.

Машинально отметив, насколько крупнее стали «свечи» от немецких снарядов, падавших в гавани, Ефет взглянул на разгорающиеся на берегу пожары, на дым, стелившийся по поверхности гавани, на свои стотридцатки, каждые сорок секунд почти бесшумно извергавшие пламя в сторону берега в фантастической какофонии непрекращавшейся канонады; он почему-то вспомнил, как перед войной он требовал от своих офицеров знания оперативно-тактических данных немецкого линкора «Бисмарк», проверял их подетально, по лично им вычерченной схеме линкора, повешенной в кают-компании, вел занятия по тактическим приемам выхода на «Бисмарк» в торпедные атаки. С затаенной завистью он читал в «Красной звезде» от 30 мая 1941 года о гибели «Бисмарка» в Северной Атлантике в огненном вихре снарядов и торпед разъяренных потерей «Худа» англичан. Но ничего! У империалистов, жаждущих покончить с Советским Союзом, еще много линкоров: только у Англии их 17, у американцев более 20, да и у немцев еще хватит: «Тирпиц», «Шарнхорст», «Гнейзенау», «Дойчлянд», «Шеер» да еще несколько на стапелях. Для этого и созданы прекрасные «семёрки», к числу которых 62 принадлежит и «Гордый», чтобы страшными строенными клыками своих шести торпедных аппаратов рвать на части эти империалистические чудовища. Поэтому он, Ефет, так стремился перейти со старого эсминца «Карл Маркс» на новую «семёрку».

Его мечта осуществилась в августе 1940 года, когда он принял «Гордый», стоявший на капремонте у стенки Балтийского завода. Полгода войны с Финляндией довели новейший эсминец, вступивший в строй лишь 23 ноября 1938 года, до капитального ремонта. А в Европе уже полыхала война, разгораясь с каждым днём.

В марте 1941 года Государственное Военно-морское издательство НКВМФ Союза ССР выпустило в свет книгу члена-корреспондента АН СССР Л. Н. Иванова под заголовком: «Вторая Империалистическая война на море». Ефет, внимательно следивший за всеми новинками военно-морской литературы, вдумчиво прочел эту книгу, как всегда с карандашом в руках, отмечая наиболее интересные места.

«Основной особенностью, отличающей текущую войну от войны 1914-1918 годов,— вещал личному составу флота член-корреспондент Иванов,— является то, что Советский Союз, последовательно осуществляя свою борьбу за мир, успешно противостоял всем провокационным маневрам, рассчитанным на втягивание его в орбиту второй империалистической войны. Великая социалистическая держава, осуществляющая под руководством партии Ленина-Сталина внешнюю политику, прямо противоположную по своим принципам политике империалистических держав, продолжая свою неизменную борьбу за мир, перед лицом нарастающей войны проводит политику нейтралитета. Расчеты англо-французских поджигателей войны на будущий советско-германский конфликт не оправдались. Отношения между обеими странами были урегулированы на основе пакта о ненападении от 23 августа и договора о дружбе и границе от 28 сентября 1939 года.

Англо-французский блок 3 сентября 1939 года начал войну, против Германии. Но эта война на море, так же как на суше и в воздухе, отнюдь не застала Германию неподготовленной... Необходимо использовать опыт войны на море применительно к растущему, могучему флоту, который строит наша страна под руководством ленинской партии, под личным руководством товарища Сталина для грядущих победных боев за дело коммунизма...»

22 июня застало «Гордый» на рейде Роя в Усть-Двинске. По левому борту эсминца возвышалась серая громада только что вступившего в строй крейсера «Максим Горький», а по правому — стояли на якоре родные братья «Гордого»: эсминцы «Гневный» и «Стерегущий». Томительно долго на «Кирове», стоявшем в устье Даугавы, шло совещание командиров кораблей и замполитов. Наконец, в 17 часов 57 минут «Максим Горький», подняв вымпел начальника штаба ОЛС капитана 2-го ранга Святова, в сопровождении «Гордого», «Гневного» и «Стерегущего» вышел из Рижского залива и проследовал через Ирбенский пролив. Их курс лежал на север к устью Финского залива. Там, на линии Ханко-Осмуссаар, минные заградители «Марти» и «Урал», лидеры «Ленинград» и «Минск» под прикрытием эсминцев «Карл Маркс», «Артём» и «Володарский» ставили мины. Отряд Святова должен был прикрыть минную постановку.

Быстроходные корабли шли без сопровождения тральщиков с выставленными параванами. Обстановка была напряжённой. Ждали встречи с надводными кораблями противника, ожидали и атаки самолетов. На мостике «Гордого», рядом с Ефетом, тревожно вглядывался в горизонт командир дивизиона эсминцев, капитан 2-го ранга Солоухин. Впереди и несколько правее «Гордого» вырисовывался силуэт «Гневного», идущего головным. Белел бурун за его кормой, легкий дымок, вырываясь из трубы, пугливо прижимался к воде. Справа на траверзе, разрезая воду острым форштевнем, грузно шел флагман-крейсер «Максим Горький»: стволы зенитных орудий сердито воткнулись в небо, от массивного корпуса широким веером разбегались волны. А дальше, за крейсером, в дымке виднелся силуэт «Стерегущего». Ход — 22 узла, курсы — переменные. Размерно гудели машины, привычно пахло дымом и горелым мазутом. Тревожно и радостно бились сердца: каждую минуту мог начаться бой с появившимися на горизонте немецкими линкорами и тяжелыми крейсерами — бой, которому была подчинена вся их жизнь с первого курса училища...

И вдруг тихое море рванулось от оглушительного раскатистого взрыва. Тревожно загудел корпус «Гордого». Капитан 3-го ранга Ефет услышал испуганный крик сигнальщика: «Взрыв на эсминце «Гневный»! и метнулся к ограждению мостика: на месте «Гневного» он увидел клубы пара и медленно оседавший огромный столб воды. Окутанный туманом брызг и испарений «Гневный» — первенец всей серии «семёрок» — беспомощно раскачивался на волнах. На палубе и надстройках метались люди, в воде вокруг корабля чернели головы выброшенных взрывом за борт. Ефет инстинктивно перевел ручки телеграфов на «стоп», а затем на «полный назад». «Гордый» задрожал от резкого изменения режима хода. Мостик сильнее заволокло дымом, на головы из труб полетела гарь. Над «Гневным» взвились красные ракеты: призыв к помощи. Над ходовым мостиком «Гневного» поднялся сигнальщик, лихорадочно махая флажками: «Начальнику штаба. Хода не имею, в корпус поступает вода. Нуждаюсь в помощи». Через минуту с «Максима Горького» передали приказ командиру «Стерегущего», капитану 3-го ранга Збрицкому, оказать помощь «Гневному». Но «Стерегущий» не мог выполнить приказ — на нём царила обстановка