В Гнеда полетели овощи, мелкие предметы и камни, и он стремглав бросился к дому. Ходило поверье, что оставшиеся в Крамтоне дриввы иногда подкидывают своих детей жителям королевства. Ребенок растет совершенно обычным, но рано или поздно цвет его волос начинает меняться. А про Гнеда поговаривали, что он вовсе не сын горшечника.

Гнед влетел в дом и перепугал своего отца. Еще бы немного, и мальчишку забили камнями. Но горшечник взял сына за шкирку, усадил в бочонок и принялся мылить и поливать водой. Зелень сошла, и волосы Гнеда приобрели обычный вид. История постепенно подзабылась, но нет-нет Гнеду вслед доставалось от мальчишек насмешливое:

— Дриввово отродье!

Симмиус и Риб еще говорили о странных существах. И о том, что они остались в Зеленом лесу. От этого становилось не по себе. Но усталость брала свое, и мы улеглись спать.

Еда и отдых подкрепили наши силы, и утром мы снова отправились в путь. Нам предстояло пройти самый мрачный участок Зеленого леса — Мертвый лес.

Глава 5. Тени Мертвого леса

Мертвый лес отделял нас от реки. Он стоял впритык к Серой стене, и обойти его мы не могли. Как не могли миновать и мертвой деревни посреди этого леса.

Когда-то это была обычная деревушка на самой окраине королевства. Правда, происхождение ее было не совсем обычным. Поговаривали, что основали ее люди, которые сошлись с дриввами. Несмотря на зеленые волосы и прочие странности. Остальные жители Крамтона косились на такую дружбу, но терпели. Пока один юноша не бросил свою невесту, влюбившись в дривву. Поговаривали, что она опоила его особым настоем из ядовитых трав Зеленого леса.

Честно говоря, хоть я и с большим любопытством слушала эту историю, но не очень ей верила. Потому что разговоры о страсти были самыми любимыми разговорами служанок. Особенно, если этой страсти что-то или кто-то мешает. В этот раз мешали жители королевства. И юноша ушел в лес, основав там деревеньку. Постепенно к нему потянулись люди, которых удалось обмануть дриввам. Деревенька разрослась и зашла на нейтральные земли. И тогда король включил ее в состав королевства. Но в древних картах ее не было, это и стало причиной беды.

Когда жители Крамтона призвали Нежить, ей предъявили именно древние карты. Мгновенно выросла Серая стена. Истерзанные войной жители не сразу заметили, что за стеной исчезла и деревушка.

Король немедленно призвал жреца. Жрец отправился к стене с новыми карами, воззвал к Нежити, вознес ей хвалу и закинул в стену новую карту. Нежить приняла ее.

Все жители королевства были уверены, что стена исчезнет также, как появилась, и вырастет уже за деревенькой. Но вышло не так. Стена не исчезла, она стала медленно продвигаться назад, проходя через деревню. И постепенно деревня вместе с участком леса выступила вся. Но теперь это был Мертвый лес. Ни одной живой души не сохранилось в нем. Дома стали темно-серыми, словно были слеплены из пепла, деревья рассыпались, если к ним прикоснуться. Казалось, здесь ураганом прошелся огонь, мгновенно все выжег и все стало золой, хоть и сохранило свою форму.

От Мертвого леса держались подальше. И не только потому, что он стоял впритык к Серой стене. Поговаривали, что дриввы, которые раньше обитали в нем, превратились в прислужников Нежити. И теперь нам предстояло пройти перед него.

И мы вошли в него. Здесь было тихо, жутко тихо, лишь иногда с деревьев осыпалась серая пыль. Воздух был тяжелым. Чем глубже мы заходили, тем больше тяжесть охватывала сердце.

Но самым страшным было увидеть мертвую деревню. Она полностью сохранилась: в домах видно было рисунок на бревнах и затейливую резьбу возле окон, на огородах торчали неубранные овощи, в конце улицы виднелся колодец. Только все было серым, мертвенно-серым.

Казалось, в домах кто-то есть и наблюдает за нами. Мне было жутко, и я видела, как вздрагивает медвежонок. Но и Кадди было не по себе, нож всегда был у нее наготове. Только Симмиус оставался все тем же. И все мы невольно жались поближе к нему. Что-то было в Симмиусе, что тянуло к нему. Не только меня, я это видела. В нем словно не было того страха перед Нежитью, который каждый из нас ощущал. В нем была сила, которой я не могла понять. Симмиус подбадривал меня улыбкой и словами чаще, чем Кадди, но я понимала, что это только из-за моей боязливости.

И вдруг, когда мы миновали уже середину деревни, резко потемнело. Как тогда, когда на нас напал земляной вепрь. Мертвая деревня стала погружаться во тьму. И уже в этих сумерках мы заметили на дороге едва различимые следы босых ног.

— Здесь прошли недавно, — сказал Симмиус.

Мы ускорили шаг. Внезапно тучи расселялись, посветлело, и вдруг на Мертвый лес обрушился ветер и поднял в нем серую бурю. Едкая пепельная пыль летела на нас, облепляла лицо, набивалась в глаза. Ничего не было видно, и почти невозможно было дышать.

В укрытие! — едва смог выкрикнуть Симмиус, закашлялся, нашел мою руку и потянул в ближайший дом.

Если дом рухнет, нам не выбраться. Но, в конце концов, этот дом простоял уже триста лет, и оставалась надежда, что выдержит и сейчас. Ветер задувал в полуобвалившиеся окна и двери, но не так, как снаружи. Мы нашли самый спокойный уголок и отдышались.

Здесь не было темно. Но не было и светло. Казалось, серые стены сами излучали серый свет. И стало видно, что в доме сохранилось почти все, как было. Только одна ножка темно-пепельного стола уже рассыпалась, и стол немного накренился. Но на нем по-прежнему стояли тарелки с остатками еды. А по середине стола лежал нарезанный круглый хлеб, рассыпавшись пепельными ломтями. Казалось, люди обедали, и беда настигла их внезапно. Но людей в доме не было.

В соседней комнате в углу стояла детская кроватка. Я не смогла не подойти к ней. Заглянула и вскрикнула — в кроватке лежала крошечная темно-серая девочка. Это было видно по ее длинным волосам. Мне хотелось взять и прижать девочку к себе, но я знала, что она рассыпется.

— Это кукла, — сказал Риб.

Я и не заметила, когда он подошел. Внимательно посмотрела на девочку в кроватке и поняла, что Риб прав. Это была кукла.

В комнате было пусто — только кроватка и грубо сколоченный шкаф, к которому мы с Рибом стояли спиной. Легкий шорох — и я оглянулась. Серая костлявая рука тянулась к голове Риба из темноты шкафа. Я