- Свекор сказал, что знаю. Вроде бы это заклинание знают все. А только я понятия не имею, что он имел в виду. Я вообще с подозрением отношусь к этим суевериям. Матвей Иванович в то время много чего говорил. Чудной он был, а под старость лет совсем умом тронулся. Ох и намучилась же с ним Маша…

***

В музее меня встретили с радостью. Собственно, это и понятно – вместо двух положенных недель я отдыхала целых три, и за это время на работе успела накопиться целая куча дел.

Для нашего маленького коллектива лето – особенно горячая пора, ведь экскурсии для туристов нужно как-то сочетать с инвентаризацией, составлением планов на следующий квартал и написанием отчетов о работе за четыре прошедших месяца. В последнее время бумажной работы стало особенно много – музей то и дело проверяют те или иные ведомства, и составление отдельных документов, официальных писем и ответов директор – Валерий Павлович Коробов благополучно повесил на нас.

Честно говоря, в течение всего своего отпуска я ждала, что Валерий Павлович однажды позвонит и торжественно объявит: музей-таки закрывается, и мне следует искать новую работу. К этому, по крайней мере, шло. Весь календарный год мы наблюдали за тем, каким слабым становится поток наших посетителей - на фоне золотой орды проверяющих инстанций это смотрелось совсем уныло.

Вообще, музеев в городе очень много и больше половины из них – историко-этнографические. Это обстоятельство, ранее меня угнетавшее, теперь воспринималось, как благо. Задумай Всеволод отыскать меня по месту работы, ему пришлось бы немало потрудиться, ибо отличительной черты нашего хранилища я ему не называла.

Учитывая, что большинство городских музеев так или иначе связано с историческим прошлым региона, каждому из них пришлось выбрать свое собственное направление, дабы отличаться от конкурентов. Кто-то сделал упор на местные ремесла, кто-то – на развитие национального костюма, кто-то - на предметы быта, а вот мы – на отдельные предметы старины, которые окутаны массой слухов и домыслов. Собственно, мы так и называемся - Музей сокровищ и легенд. Почти все наши экспонаты были подарены Валерию Коробову частными коллекционерами, а потому являются самыми настоящими реликвиями – правда, в рамках одной конкретной семьи. Благодаря этим самым реликвиям мы, научные сотрудники, можем рассказать кучу интересного о людях, живших в нашем городе столетия назад, об их привычках, чувствах и даже мечтах.

К примеру, у нас хранится коллекция старинных утюгов – угольных, паровых, газовых. Все они, как на подбор, металлические и жутко тяжелые. Казалось бы, что может быть любопытного в утюгах? Такого добра и в других музеях пруд пруди. Наши же домашние помощники интересны тем, что произведены и куплены в Японии, Франции, Италии - где угодно, только не в России. Эту коллекцию нам пару лет назад передала одна старушка – бывшая балерина Большого театра, которая в течение многих лет привозила утюги для своей коллекции с гастролей. Чем эти тяжеленые монстры могли заинтересовать столь хрупкое и нежное создание, одному Богу известно. Для нас же главным было то, что, находясь в преклонном возрасте, эта дама переехала из столицы в родной город, чугунных красавцев захватила с собой, а потом передала их в дар музею вместе с забавными историями о балетной жизни и заграничных поездках. Чем не сокровище?

Есть в музее экспонаты, которые раздобыла лично я. Например, ювелирный янтарный гарнитур в потрясающей золотой оправе. Его владелицей была моя соседка Зоя Леонидовна – серьезная пожилая женщина, ранее проживавшая в нашем подъезде.

То, что баба Зоя согласилась расстаться со своими украшениями, да еще по собственной инициативе, было сравнимо со снегопадом в жаркий июльский день – странно и невероятно. Эта степенная дама слыла в нашем дворе высокомерной гордячкой, которая на все имела свое собственное мнение и ни с кем не желала иметь дела. Соседи говорили, что баба Зоя прожила яркую и насыщенную впечатлениями жизнь: якобы в молодости она была так красива и сообразительна, что мужчины сходили от нее с ума, а потому мужей Леонидовна меняла, как перчатки. При этом все ее избранники считались «непростыми людьми», которые имели возможность одаривать ее дорогими мехами, кормить в лучших ресторанах и возить по заграничным странам. Так это или нет, а только на момент моего с ней знакомства, Зоя была одинокой пенсионеркой, тихо доживавшей свой век в большой пустынной квартире.

С соседями Зоя Леонидовна почти не общалась, а нашу семью почему-то уважала. Еще она единственная во всем доме не перемывала кости моей матери. Наоборот, когда заходил разговор об Ирине Луковой, грустно вздыхала и качала головой.

Ко мне баба Зоя относилась едва ли не с нежностью. Периодически угощала вкуснейшими конфетами, на Новый год и день рождения дарила книги с чудесными картинками, когда же я выросла, с любопытством расспрашивала о моих делах.

Однажды, в хмурый осенний день, она подкараулила меня на улице и настойчиво позвала к себе в гости. Дома старушка немного покопалась в шкафу и выудила из него большой бархатный футляр, в котором обнаружился потрясающий янтарный гарнитур: ажурная подвеска на витой цепочке, серьги-капельки и нежный изящный перстень.

- Эти украшения хранятся в моей семье уже много поколений, - сказала Зоя Леонидовна. – У меня нет прямых наследников, зато есть непутевые племянники, и я не хочу, чтобы после моей смерти гарнитур достался кому-нибудь из них. Они продадут его за бесценок, а деньги промотают или пропьют. Отнеси эти янтари в свой музей, пусть они хранятся там.

К бархатному футляру баба Зоя приложила несколько старых фотографий своих родственниц, бывших прежними владелицами этих украшений и пару историй о ценности своего гарнитура.

- Янтарь, Анечка, - это само время, застывшее в камне. Он хрупок и горюч, однако надежнее этого хранилища на всем свете не сыскать. Сотни лет оно может скрывать большие страшные тайны, а откроет их только тому, кого посчитает достойным.

Передавая нам новый экспонат, Зоя Леонидовна выдвинула несколько странных требований: несмотря на то, что владельцем украшений официально становился Музей сокровищ и легенд, работать с ними полагалось только мне, в случае же моего увольнения (или выхода на пенсию), я имела право забрать с собой один из предметов этого гарнитура. Кроме того, Валерий Коробов подписал бумагу, согласно которой должен был оспаривать в суде любое посягательство на пресловутые янтари – будь то заявление наследников бабы Зои или что-либо другое.

По всей видимости, у этих требований имелся особый смысл, потому как именно янтарные украшения