«Да чтобы я сама… Да ты знаешь как я хотела пробудить свой Дар! Я же сама хотела поступить в эту Академию! Да как же… Чтобы я? Сама⁈»

«Успокойся!» — Всполох сжал меня крыльями чуть сильнее. — «Я же не говорю, что это невозможно. Тебе надо просто вспомнить. И однажды ты поймешь что сделала с собой, почему твой Дар уснул.»

Я только сейчас заметила, что по моим щекам продолжают катиться слезы. Разочарования. В самой себе. В том, что мне придется оставаться в этом теле. В том, что я понятия не имею как мне вспомнить то, о чем я даже не подозревала.

Всполох внезапно сложил крылья. — «Столовая.» — Буднично произнес он, остановившись перед очередной аркой. «Утри слезы и вспомни, что ты ласира де Флар. Иди поешь. Тебе надо.» — Он встряхнулся, и я внезапно оказалась стоящей на полу. — «Хорошее время спокойно насытится. Пока все заняты.» — Вейр сразу прервал возражения, которые я только собиралась высказать.

«Ты должен мне рассказать больше. Подсказать…» — Я замялась, чувствуя, что вейту не нравится моя настойчивость. — «Если можно.» — Добавила шепотом.

Всполох повернул голову и внимательно посмотрел на меня. В его третьем глазу на лбу сверкнул огненный отблеск.

«Возможно.» — Уклончиво ответил он. И тут же меня озадачил. — «А ты не думала поискать свою мать? Она ведь тоже раньше обучалась в этой Академии.» — С этими словами он развернулся и бесшумным прыжком скрылся в темноте коридора.

А я осталась стоять с открытым ртом.

Всполох знает о моей матери? Может, он и ее саму помнит⁈

Мне хотелось позвать вейта, скорее расспросить его о том, что он так не спешил рассказывать, но… Интуиция говорила, что я могу потерять расположение вейта, если буду наседать с вопросами. И может быть Всполох вообще от меня откажется, если я буду и дальше заливаться слезами и быть слабой. Ведь принял он меня потому, что почувствовал сильный Дар Огненной Стихии. А сейчас, когда Всполох разобрался, что Дар не мой собственный, он… Он же может вообще отвергнуть меня! Я прижала руку к груди, взволнованно нащупывая отсутствующий мамин медальон. Потерять единственного друга, который от меня не отказался, когда узнал правду обо мне, и поддержал в самый тяжелый момент, я боялась.

Внезапно темнота в нише за спиной осветилась.

— Смотрите кто пришел! Шаргова подстилка! — Раздалось из помещения за моей спиной.

Трудно было не узнать этот злой насмешливый голос. Одна из прилипал Ледяной Принцессы.

Я обернулась и увидела огромный зал с черными блестящими стенами и сводчатым потолком высоко вверху, вероятно, столовую. Слева вдоль стены тянулась длинная белая стойка с подносами, возле которой толпились девушки, кажется все — Огневички. За расставленными по залу круглыми столами, опять же белыми, сидели остальные студентки и неторопливо ели. Ненавидящее меня фырканье донеслось от центрального стола, занятого большой группой красавиц с Ледышкой во главе. Принцесса меня демонстративно не замечала, тогда как остальные девицы перешептывались, косясь на меня и поглядывая на Принцессу, видимо, ожидая от нее одобрения своему злословию.

Мельком посмотрев на них, я продолжила разглядывать зал, удивляясь вкусу его создателей. Кто решил, что черно-белая гамма способствует аппетиту? Или, быть может, архитектор, наоборот, хотел подчеркнуть красоты студенток в их разноцветных нарядах?

«Странно, что в столовой нет ни одного парня. Может это только женская столовая?» — Подумала я и, выпрямив спину и задрав подбородок, пошла в сторону стойки с подносами, не обращая внимания на шепотки в мою сторону. В этом помещении было тепло и я, перестав дрожать от холода и согревшись, почувствовала сильный голод.

Встав позади последней студентки, я внимательно наблюдала за ее действиями пытаясь понять, откуда на подносах берется посуда с кушаньями, ведь кроме самой белой стойки тут больше ничего и не было.

— Ласира де Флар? — раздалось вдруг из-за спины.

Я оглянулась. Невысокая девушка в коричневых одеждах, та самая, что посочувствовала мне во дворе Академии, нерешительно смотрела на меня.

— Примите мое восхищение, ласира. — Торопливо проговорила она. — Это чудо, что вы не только смогли собрать такое количество Пламенной Стихии, но и наделили нас настолько чистой Силой!

Мое лицо окаменело. Нерта, это ведь она? Она тоже стояла с том зале и поглощала вытягиваемую из меня Огненную Силу. И теперь подходит как ни в чем не бывало и заводит разговор прекрасно зная, что их паразитизм меня чуть ли не убил! Иначе как паразитами я этих огневиков назвать не могла. Если они, вместо тренировок и упражнений, просто воруют Силу Огненного Плана, то кем еще они могут быть⁈

— Иногда я начинаю жалеть, что у меня в крови только одна стихия. — Продолжала лепетать Нерта, не замечая, как я стискиваю челюсти, удерживая гневные слова. — Ах, если бы у меня, как и вас, пробудилась вторая стихия и начался конфликт Сил, меня бы тоже, наверное, взяли на иссушение! Уж я точно бы выжила! И тогда моя Сила, любая, возросла бы многократно! — Ах, мечтательно произнесла она. — Тогда бы я тоже стала завидной невестой! — И тут она, наконец, заметила мои, расширившиеся на пол-лица глаза. — Ой, простите, ласира. — Она смущенно потупилась. — Как же я забыла, что нельзя так жестоко напоминать о перенесенных страданиях.

А я потеряла дар речи от изумления и даже не замечала, машинально передвигая поднос по стойке вслед за остальными, что на нем стали появляться тарелки с аппетитно пахнущим содержимым. Так получается, что мой «муж» — вовсе не муж мне? Он какой-то целитель, что ли? «Иссушая» Эвелину, он на самом деле спасал ее от какого-то «конфликта Силы»? И наш союз был временным? А тогда о каких моих обязанностях «жены» он говорил⁈ Я, вообще-то, думала, что речь идет о постели, ведь что еще можно требовать от жены, не еду же ему готовить⁈ А новость о том, что Эвелина, замужняя, теперь каким-то образом стала завидной невестой, вообще не укладывалась в голове. Местные обычаи вызывали слишком много вопросов. А что касается самой Академии, конкретного обучения, то здесь я вообще ничего не понимала! Мне нужна информация!

— Приглашаю тебя за мой столик. — Совладав с мышцами лица, я смогла улыбнуться Нерте, которая восторженно смотрела на меня темно-синими, как ночное небо глазами, и кивнула в сторону свободного столика в глубине черного зала.

Нерта, видимо, лишилась дара речи от счастья. Поспешно закивав, она подхватила свой поднос, уже заставленный тарелками и чашками, и ринулась в сторону намеченного стола. Я,