его на телефоне. Долгие гудки повторяли друг друга, казалось, бесконечной очередью. Потом резко их сменили короткие гудки.

— Никто не берет трубку, наверное, ходят где-то или заняты.

— Пробуйте еще раз. Или давайте я буду пробовать, пока нам не ответят.

— Хорошо, Лёнечка, вот тебе номер, набирай его сколько угодно раз. Когда там возьмут трубку, скажешь, что тебе нужно поговорить с дедушкой из кардиологии, узнаешь, возможно ли это. Вот тебе еще листок и карандаш. Если вдруг скажут записать другой номер или что-то нужно будет записать, чтобы не забыл, то, пожалуйста, запиши. А мне нужно сейчас в огороде полив включить, жара какая, все мои огурцы с помидорами вянут.

— Я понял.

Раиса Николаевна ушла, а я принялся набирать номер. Гудки без конца звенели один за другим, потом в моей голове, но на той стороне провода никто не хотел брать трубку, время тянулось и тянулось. Я отчаянно пытался дозвониться. И вдруг, когда я уже начал опускать руки, в трубке послышался женский голос:

— Центральная районная больница слушает.

— Алло, здравствуйте, — и тут я забыл, что нужно говорить. Замешкался, сбился с мысли, пока дозванивался. — Мне нужно очень срочно поговорить с дедушкой. Он лежит у вас в больнице.

— Мальчик, в каком отделении находится дедушка?

— Дедушка лежит в отделении, где лечат сердце на пятом этаже в палате номер 505, у него врач Григорий Васильевич.

— Минуту, — сказала она, и в трубке стало очень тихо. Я не слышал вообще ни одного шороха и уже начал думать, что прервалась связь.

— Алло, алло, — забеспокоился я.

— Молодой человек, в отделении кардиологии не берут трубку, возможно дежурная медсестра отлучилась. Я тебе сейчас продиктую номер, пробуй дозвониться напрямую в отделение.

Я обрадовался, что был подготовлен к тому, чтобы его записать — у меня был лист бумаги и карандаш. Женщина продиктовала номер, и я снова принялся набирать цифры больничного номера с дрожью внутри и ощущением полной потери контроля над ситуацией из-за неизвестного мне финала. Вот сейчас я здесь сижу и набираю номер телефона больницы, а в этот самый момент, возможно, Хагги лишают самого драгоценного — жизни. Я безустанно набирал и набирал номер, и снова и снова никто не отвечал мне на том конце телефонной линии. И тут в комнату зашла Раиса Николаевна и удивленно сказала:

— До сих пор звонишь?

В этот самый момент в трубке телефона тоже кто-то произнес плоским голосом:

— Кардиология…

Я снова замешкался и не знал, кому отвечать первому — то ли соседке, то ли человеку в трубке. Я тряхнул головой и сосредоточился на голосе в трубке.

— Алло, здравствуйте, а можно мне позвать дедушку Романа из 505 палаты? У меня очень важный вопрос, это буквально вопрос жизни и смерти!

— Ну, если вопрос жизни и смерти, то сейчас позову, подожди, сейчас схожу за ним, — с юмором в голосе ответили мне.

Напряжение нарастало внутри, я не знал, что будет дальше, и сможет ли вообще мне помочь дедушка.

— Вот, пошли за ним, — теперь ответил я Раисе Николаевне.

Мы подождали недолго, в трубке снова раздался голос медсестры:

— Алло?

— Алло? — повторил я.

— Дедушка твой на процедурах сейчас. Я могу ему передать что-нибудь, чтобы вопрос жизни и смерти разрешился в лучшую сторону?

— Это так не объяснить. Попросите его мне перезвонить, как можно скорее.

— Хорошо, — явно с улыбкой ответила она.

— Спасибо, до свидания!

— До свидания.

И здесь тупик. Я не смог связаться с дедушкой, а на счету была каждая минута.

— Раиса Николаевна, я пойду домой, ждать звонка дедушки, а вы, пожалуйста, ждите звонка здесь. Я не знаю, куда он позвонит, но думаю, что скорее всего себе домой.

— Хорошо, Лёнечка, не переживай. Мне нужно будет только ненадолго отлучиться, чтобы выключить распылитель.

То, что звонок мог раздастся во время того, как соседка уйдет в огород, было очевидно, но и остановить ее не имел права. Я вздохнул, взял с собой записку с номером телефона кардиологии и направился домой караулить телефон. Я сидел, сидел, а звонок так и не раздавался. Я решил снова набрать номер сам. Так как папа сменил раритетный аппарат на новую трубку с кнопками, набирать номер было теперь очень просто, гудки быстро заиграли в рубке.

— Кардиология…

— Здравствуйте, скажите, пожалуйста, а дедушка Роман из 505 палаты вернулся с процедур?

— Все процедуры закончились минут 15 назад. А в чем, собственно, вопрос?

— Я уже звонил и просил вас, чтобы мой дедушка перезвонил мне, когда вернется с процедур, и вы мне сказали, что сообщите ему.

— Нет, молодой человек, вы меня, вероятно путаете с Анжелой. Наверное, вы разговаривали с ней. У нас была пересменка, и она уже ушла.

Я чувствовал себя какой-то маленькой-маленькой мухой, которая бьется без конца в окно, но натыкается только на сплошные преграды. Мне стало так обидно в душе, горло сковали нахлынувшие слезы, голос задрожал. Не имея возможности полностью взять себя в руки, я сказал, как только мог сдержаннее, чтобы не выдать моего состояния:

— А вы бы могли сейчас позвать моего дедушку из 505 палаты к телефону? Пожалуйста.

Медсестра услышала мой дрожащий голос, она выдержала небольшую паузу и сказала:

— Сейчас узнаю, не вешайте трубку.

Я сидел и прижимал трубку телефона к уху, стараясь расслышать все, что творилось на той стороне провода. Это были какие-то шорохи, голоса, шаги, звуки и скрипы дверей. Наконец, в трубке появилось шуршание, и со мной вновь заговорила медсестра:

— К сожалению, прямо сейчас дедушку позвать нет возможности, сейчас время ужина, в палате его нет. Возможно, он ушел в столовую.

— А у вас на ужин сегодня случайно не утятина?

— Что? — недоуменно произнесла медсестра.

— Ээээ, нет, ничего, это я так… Вырвалось…

— Может быть ему что-нибудь передать? — услышал я знакомый вопрос в трубке.

— Передайте ему, пожалуйста, чтобы он перезвонил домой, что я буду ждать его звонка.

— Хорошо. Что-нибудь еще?

Я чуть замялся и хотел уже просто попрощаться, но потом сказал:

— А еще передайте ему, что его друг с ярмарки купил сегодня всех утят, всех, всех десятерых утят.

— Хорошо, — смеясь ответила она мне. — До свидания, — и повесила трубку.

Если бы она только знала, что это значит, она бы не стала сейчас смеяться в ответ на мою просьбу. Я взял трубку телефона, ибо она теперь не была привязана к своей коробке, как у предыдущего раритетного аппарат, и вышел с ней на улицу. Решил ждать звонка от дедушки там. Я сел на скамейку рядом с домом. Буч подошел ко мне