— Как можно лишить человека имени?

— Его воспоминания были стёрты, — пояснила Клио. — Кагэмару не помнит своё имя. Он вообще мало что помнит из своей прошлой жизни. Ему оставили только то, что необходимо для выполнения своего долга. Его сделали инструментом, послушным воле Серасов. Забвение стало расплатой за прошлые преступления.

Минерва слышала об этой технологии. Апторегрессивная амнезия индуцировалась посредством изменения функционирования гиппокампа, лишала человека определённых воспоминаний.

— Что он совершил?

— Попытался убить моего отца. Это была месть за уничтожение рода Кагэмару, поднявшего восстание и проигравшего. Обычно покушение на монарха карается мучительной смертью, но его пощадили — своё дело он знает хорошо. Кагэмару служит за деньги, но в отличие от прочих наёмников, его можно купить. Однако его нельзя перекупить. Да и кто сейчас заплатит больше нас?

Клио наполнила бокалы.

— Ему больше некуда идти, он живёт, пока этого желает Дом Сераси, и умрёт по первому приказу. Для Кагэмару нет прощения или искупления. Разве что призрачная надежда вернуть былую личность и хотя бы видимость свободы. Это его единственная отдушина. Как, впрочем, и у Крида.

— Кто это? Тот киборг, который сопровождает корпората?

— Да. Его имя — Мартин Крид, он глава службы безопасности дзайбацу Ямагути Сайбернетик Технолоджис. Американский наёмник, который получил от трансконтинентальной корпорации технолизованное тело в обмен на несколько десятилетий рабства. — Клио поморщилась. — Мерзкая тварь, готовая влезь в любое грязное дело ради пригоршни долларов. Из-за него и Ямагути Йоко мне пришлось отстать тогда, на дороге. Не выношу присутствия клонированных корпоратов и их прихвостней-гайдзинов.

— Ямагути — органоклон?

— Да. Правящая верхушка некоторых дзайбацу давно обзавелись энграммами, и теперь все они каждые пару десятилетий переносят свою память в другие тела.

— У вас есть биотехнологии, позволяющие сделать это?

— Уже давно. Метод грубый и несовершенный, но вполне рабочий. Достаточно заразить мозг специализированным оптогенетическим вирусом и просверлить пару дырок в черепе — для внедрения оптических каналов. На протяжении нескольких часов мозг подвергается воздействию лазеров, а техномодуль считывает активность и учится имитировать поведение системы.

Таким способом в Конфедерации считывали память, попутно убивая реципиента.

— Разве мозг может выдержать такое воздействие?

— Нет, конечно, — ответила принцесса. — Тело умирает, а полученная информация переводится в кубиты и переносится на алмазный накопитель, вживлённый клону.

— Как можно было разрешить подобное?

— Всё это закономерное следствие исторической стадии, в которой мы живём. Приходится учитывать некоторые тонкости и идти на уступки.

— Не уверена что понимаю вас, Клио.

Принцесса показала Минерве три пальца.

— История прошла три стадии. Свобода и демократия привели к разрушению общественных институтов. Тифоны появились во время хаоса и анархии. Теперь мы живём в эпоху тотального контроля. Государства и корпорации владеют всем. Потом вновь наступит эпоха всеобщей свободы. Но это будет уже после окончательной победы человечества.

— В Европе нет тоталитаризма, — возразила Минерва.

— Есть. Но другой, не такой как в Паназии. Мы не создаём киборгов из реанимированных людей, делая из них рабов и объявляя собственностью государства.

— Они вам не нужны. У Доминиона есть обычные государственные рабы, без технолизационных приращений.

Клио проигнорировала её выпад, хотя его справедливость сложно было отрицать.

— Раньше, когда планете грозило перенаселение, политика шла по пути контроля рождаемости, поощрения непродуктивных форм сексуальной активности и расширении прав гомосексуалистов. Цивилизация, созданная мужчинами, зашла в тупик и была уничтожена. Теперь женщинам предстоит создать новую.

— Но разве сейчас всё обстоит по-другому?

— Пожалуй. — В словах принцессы скользила едва уловимая насмешка. — Теперь поощряются только некоторые виды непродуктивной сексуальной активности. Других у нас по большому счёту всё равно нет. А всё остальное должно искореняться.

— Раньше законы Японии не ущемляли права мужчин-гомосексуалистов.

— Всегда так было, — резко возразила Клио.

— Но…

— Всегда, — настаивала принцесса.

— У меня есть другие сведения.

— Они ошибочны.

— Историю могли переписать. Подогнать её под действительность, формируя новые поколения. Вы никогда не задумывались об этом, Клио?

— Никому это не нужно.

Клио даже не рассматривала такую возможность, её всё устраивало. Попытки показать другую точку зрения лишь всё сильнее раздражали принцессу, и в итоге Минерва сдалась. Разговор перешёл в другое русло.

— Не только в Доминионе грезят о мировом господстве, — вещала принцесса. — Мусульманский мир тоже одержим идеями Нурси и прочих апологетов панисламизма. Хотя эти же люди считают, что увеличение числа женщин — это один из признаков судного дня. Если у вас и есть враг, одержимый имперскими амбициями, то это не Паназия. По крайней мере, не только она.

Её рассуждения прервал один из солдат, который подошёл к столу и остановился, слегка покачиваясь. Клио посмотрела на него неприязненно, но ничего не сказала.

Солдат попытался сесть рядом с ней, но наткнулся на невидимую стену и с размаху шлёпнулся на пол.

— Последняя бутылка была лишней, — заметила Клио.

Принцесса повалила его, толкнув ногой в плечо.

— Я слышала, что при увольнении из мобильной пехоты возвращают мозги. Не забудь забрать, они тебе ещё пригодятся.

— Тупая японская сука… — пробормотал солдат.

Минерва хотела удержать принцессу, но не успела. Клио схватила солдата за ухо, крутанула с такой силой, что треснул хрящ, и ударила головой о край стола. Поставив ногу ему на промежность, Клио слегка надавила.

— Ещё раз посмеешь оскорбить мой пол и мою страну — пожалеешь.

Принцесса пнула его в бок и вернулась на место. Инцидент не остался незамеченным, и рядом с их столиком начала собираться толпа.

— Не стоило этого делать, — сказала Минерва.

— Ещё как стоило, — ответила принцесса, не обращая внимания на хмурые лица.

Из толпы вышел громадный сержант огневого взвода по фамилии Коул, специалист по тяжёлому вооружению. Коул явно не понимал, кто перед ним — простые солдаты не видели принцесс и не должны были контактировать с ними.

— Ты!

Толстый палец указал на Клио, но принцесса даже не посмотрела в его сторону.

— Не знаю, как принято в Японии, но здесь мы чтим законы гостеприимства.

— Она… — начала было Минерва, но Клио не позволила ей договорить.

— Я всего лишь японская хитокири, которая позволила себе усомниться в крутизне мобильной пехоты. — Клио спокойно допила виски и грохнула бокалом по столу. — Что ты на это скажешь, сержант?

Коул положил громадные ладони на стол.

— Имперские рейнджеры? — спросил сержант, заметив татуировку на запястье принцессы.

Клио чуть повернула руку, позволив Коулу рассмотреть татуировку. Это был скорпион, окружённый мелкими иероглифами.

— Суборбитальный десант, разведывательный батальон Курокацу, Чёрный скорпион. — Клио убрала прядь за ухо, открыв шрам, и посмотрела на сержанта. — Слышал о таком?

Несмотря на первоклассное оснащение и выучку, потери среди японских десантников были ужасающими. Служба в подобных подразделениях считалась почётной,