Услышав его, мы так и прыснули: забавно Ридпэт окрестил Дэла. Сам Ридпэт тоже рассмеялся, и как раз в этот момент на поле появился мистер Уиппл со своим личиком херувима. Ридпэт направился к кромке поля, где старшая команда приступала к разминке, однако смена тренеров произошла слишком поздно для Дэла.

– Становись-ка, Флоренс, со мной в пару, – крикнул ему мускулистый, симпатичный парнишка по имени Пит Бейлис.

Все, прозвище прилипло к Дэлу…

В течение следующего часа мы под присмотром Уиппла занимались тем, что бегали туда-сюда по полю.

Мы со старшими ребятами пользовались одной раздевалкой. Не успели мы сбросить форму и принять душ, как в гулкое, провонявшее потом помещение ввалились старшеклассники, и среди них, конечно. Скелет Ридпэт – весь вымазанный грязью, со ссадиной на левой щеке. Футболом он занимался лишь постольку, поскольку его заставлял отец, причем из рук вон плохо: в последней игре он, выпущенный на замену за пятнадцать минут до финального свистка, умудрился за это время дважды нарушить правила.

Переодевался Скелет медленнее остальных: одноклассники его были уже в душевой, а он только еще отвязывал щитки. Я заметил, как он посмотрел в нашу сторону, чему-то ухмыляясь про себя. Раздевшись наконец до трусов, он направился к нам, остановился чуть поодаль и, уперев руки в бока, проговорил:

– У нас что теперь – смешанная школа? Мальчики с девочками, да?

– Он точно из могилы вылез, – шепнул мне Шерман, глядя на его костлявую фигуру.

Ридпэт злобно покосился на нас, раздосадованный, что не расслышал замечания Шермана, однако мы его сейчас интересовали мало.

– Итак, в нашем дружном коллективе появилась девочка, – продолжал он, уставившись на Дэла Найтингейла.

От нехорошего предчувствия Дэл, стоявший в одних трусах, задрожал как осиновый лист.

– Эй, Флоренс, ты разве не знаешь, что бывает с девочками, которых мальчики застукают в своей раздевалке? – не унимался Скелет. – Тебе что, показать?

– Заткнись, – не выдержал Том Фланаген.

Ридпэт замахнулся, однако Том находился от него футах в семи.

– Ах ты, маленький засранец… Это твоя подружка, да?

Ну, Флоренс, отвечай: ты его подружка?

Он шагнул к Дэлу – тот был почти в два раза его ниже – и встал над ним, покачиваясь из стороны в сторону, словно громадный костлявый белый червь. Ни у кого из нас – а в раздевалке оставалось сейчас человек десять-двенадцать – не было сомнений, что он ненормальный: его поведение вышло далеко за рамки обычных школьных шуточек. Мы замерли, не в силах сообразить, что от него ждать дальше: он, похоже, совсем ополоумел.

Его физиономия с синяком исказилась гримасой, и он прошипел:

– А почему бы тебе, Флоренс, не пососать мой…

Том Фланаген молнией метнулся к Ридпэту, и тот еле успел подставить кулак. Удар пришелся Тому в грудь. Изо рта Скелета закапала слюна, и он с яростью оттолкнул Тома.

В этот момент из душа появился Брюс Бивер из третьего, предвыпускного, класса. Был он голый, только зеленое школьное полотенце болталось на шее (впоследствии его и еще одного парня исключили из школы за курение).

– Эй, Скелет, – крикнул он, – чем это ты тут занимаешься? Здесь же с минуты на минуту появится твой старик! Ты что, офонарел?

– Ненавижу этих сопливых жирняев, – пробормотал Скелет и повернулся к нам спиной. Сзади он выглядел еще более тощим и тщедушным.

Хлопнула входная дверь, и донесся голос мистера Уиппла: "Один лишь Хоган делает все как надо…" Брюс Бивер, покачав головой, принялся вытираться.

Вслед за Ридпэтом-старшим и Уипплом в раздевалку проник глоток свежего воздуха. Я заметил, как мистер Ридпэт, глядя на сына, с трудом сохранял улыбку на лице.

Две недели спустя наша команда встречалась в тренировочной игре со старшеклассниками. Сидя, как обычно, на скамейке запасных, я видел, как Том Фланаген то и дело сбивал с ног Скелета Ридпэта, делая это, даже когда борьба за мяч проходила на другом конце поля. После того как он сотворил это в третий раз, Скелет дождался, пока Уиппл отвернется, и ударил Тома по лицу. В следующей игре Том Фланаген, отбирая у Скелета мяч, так жестко (впрочем, в пределах правил) повалил его на поле, что звук падения был слышен с трибуны.

– Отлично сыграно, просто великолепно! – восхитился мистер Ридпэт. – Вот он, дух школы!

Мальчики лежали на отдельных кроватях в спальне Дэла, переговариваясь в темноте. Заснуть им не давали его крестные – Тому было отлично слышно, как Тим Хиллман периодически орал на Валерию: "Ну ты, сука". За ужином оба напились, хотя Валерия чуть меньше, чем муженек. Бад Коупленд накрыл мальчикам стол на кухне, а убирая после ужина посуду, заметил:

– Теперь жди ночью неприятностей… Вам, ребятки, лучше залечь пораньше и закрыть уши, чтоб не завяли.

Но выполнить его совет было невозможно: вопли Тима и вялые отругивания Валерии разносились по всему дому.

– Дядя Коул говорит, что Тим так пьет, чтобы забыться, – послышался голос Дэла из темноты. – Когда он пьян, он сам себе кажется другим: таким, каким хотел бы быть.

– Ты думаешь, он хочет быть таким?

– Думаю, да.

– Невероятно.

– Дядя Коул всегда прав, можешь мне поверить. Он никогда не ошибается. Хочешь узнать, что он говорит о магии?

– Конечно.

– Это почти как с Тимом: дядя Коул утверждает, что настоящий фокусник – он предпочитает слово "маг" – должен абстрагироваться от повседневности, переделать себя, ибо у него – особое предназначение. Только тот маг, который осознает себя как частичку вселенной, способен стать по-настоящему великим.

– Осознать себя частичкой вселенной?

– Да, маленькой частичкой, но при этом вобравшей в себя всю вселенную. Все, что вне этой частички, должно также присутствовать и внутри ее. Ты меня понимаешь?

– Думаю, да.

– Тогда ты должен понять, почему я хочу стать магом.

Знания – это разум, так? Спорт – это тело, мускулы. А маг приводит в действие всего себя: как разум, так и тело. Дядя Коул говорит, что маг синтезирует в себе все. Синтез, понимаешь? Магия – это музыка и кровопролитие, рассудок и жестокость. Все это и многое другое необходимо обнаружить в себе и научиться этим управлять. Именно таким путем и можно абстрагироваться от окружающего мира.

– Так, значит, все дело в умении управлять собой?

– Да, и не только собой. Это значит – стать как Бог.

Том понимал, что Дэл ждет его ответа, однако сказать ничего не мог. Он вовсе не был религиозен – даже не переступал порога церкви с самого Рождества в прошлом году, тем не менее последняя фраза Дэла чрезвычайно его расстроила, показавшись явно кощунственной.