понял это правило. Ещё когда только начинал быть поводырём у этой бестолковой толпы, которая жаждала ответов больше, чем достатка в чём-то. А получив эти ответы стала требовать их объяснения. Потом объяснения объяснений, и так множество число раз, питаясь со временем уже только этим.

Наконец, появилась и Делейни. С длинными рыжими волосами, заплетёнными в косичку. Высокая, стройная. Одетая не в обтягивающий комбинезон как большинство её сверстниц, а в короткую юбку красного цвета и в такого же цвета кофточку с вырезом на груди. Ведь знает, как одеваться. И чтобы грудь красиво смотрелась, когда она будет делать ему минет, стоя на коленях перед ним. Знает, зачем пришла.

Она аккуратно прикрыла за собой дверь и подошла к старейшине, немного пряча взгляд куда-то вниз:

– Скучал по мне, да?

– Скучал, конечно… Всю ночь о тебе думал… Ты ведь заперла за собой дверь?

– Конечно, заперла Пейти…

Делейни уже вставала на колени перед ним, медленно проводя рукой от внутренней стороны бёдер к его промежности:

– Что-то заперла… Что-то надо отпереть…

Она расстегнула ширинку у него на штанах, а затем пролезла внутрь ладонью, нащупав твердеющий член:

– Ты же не против, если мы начнём с этого?

– Нет, совсем не против, Дели…

Его поражали собственные способности. Она сама стала задавать столь правильные вопросы, касающиеся её самой. Это поистине новый уровень. Не просто правильно отвечать на его вопросы. А правильно задавать свои. По сути, упрашивая сделать то, что нужно ему самому. Это очень характерно для людей, которые нашли свою точку опоры в мире, где им так нужны чужие решения. От этой мысли Пейтон возбудился ещё сильнее и через пару мгновений ему стало казаться, что он словно готов начинать взрываться…

Когда она делала минет, он думал о том, что всё же не против того, чтобы подыскать себе какие-то запасные варианты. Всё же она делала это слишком уж хорошо. Настолько хорошо, что случись чего с её мнением, случись ей отказаться, и он может потерять самообладание и пойти у неё на поводу. Это очень опасно… А потому необходимо всё же найти какую-то замену на этот случай. Пусть новая кандидатка не будет справляться настолько хорошо, но, по крайней мере, это будет хоть что-то на тот момент, пока не вернётся Делейни.

Удивительно всё же, какие умозаключения иногда приходили Пейтону в голову. Он прекрасно видел, насколько классно ему было с ней, и именно потому он так отчаянно начал думать над запасными вариантами. В его понимании это называлось весьма высокой живучестью. Таких как он просто не потопишь.

Смешно же ведь сейчас звучит. Потопишь. Где здесь можно что потопить, когда всю имеющуюся воду на станции берегут так, что и мочу перерабатывают. Всё перерабатывают, лишь бы дать воде очередной новый цикл. Воде… А не ему. У него нет и не может быть никаких циклов. Он вечен. Он способен на всё, и даже на большее…

В эти моменты у него как-то странно стало работать сознание. Поначалу он подумал, что наступает оргазм, но это было вовсе не связано с этим. Что-то с левой стороны его головы будто начало проникать ему вглубь, а потом как-то странно сжало внутри. Прям в мозгах.

Пейтон положил свою правую руку на голову Делейни, совершавшей время от времени поступательные движения, и сначала чуть-чуть, а потом сильнее сдавил её раз, а потом снова ещё раз и намного сильнее, абсолютно не понимая в происходящее вокруг и с ним самим.

Девушка вскрикнула и быстро отшатнулась от него:

– Пейти, что ты делаешь?!

– Ох, извини, детка… Перенапрягся… – Пейтон сам не понял, что только что сделал. Ему казалось, что это вовсе не он, прекрасно понимая, что рука-то его. И что кроме него это никто не мог сделать…

Но это не оказалось чем-то страшным, ведь Делейни только улыбнулась одной стороной губ и интригующе повела бровью:

– Понравилось значит так, что уже и с собой совладать не смог… Ну посмотрим, как ты сможешь совладать с этим…

Она принялась за его членом с новыми усилиями, поворачивая голову из стороны в стороны и помогая себе обеими руками. И ему правда начало казаться, что в голове у него искрятся звёзды от такого возбуждения. Он застонал от наслаждения и слегка откинулся на спинке кресла. До чего это круто, когда у тебя есть женщина, готовая доставлять тебе такое удовольствие. Когда ты будешь сидеть в своём кресле, а она – лишь склонять перед тобой и ласкать твоё мужское естество. Как хорошо, что есть она… Он уже было хотел сказать «Ты не остановишься ведь, правда?», но тут она сама слегка отвлеклась от своего занятия и нежно спросила:

– Мне ведь продолжать?

Пейтон смог лишь еле ответить «Да», не поднимая головы, и тут же застонал от наслаждения, предвосхищая оргазм. А ведь она и такие вопросы научилась задавать сама. Насколько способная ученица, уже всё делает сама. Уже только говори ей «Да». Уже только собирай плоды с неё… А ведь не сразу к этому пришли. Вначале надо было долго ей рассказывать про весомость уважения, про необходимость понимания, про системообразующее значения иерархии в обществе. И как она тогда не до конца понимала все эти вещи, пытаясь высказать что-то своё. Уж не говоря про самое начало их отношений, когда она смотрела на него ещё выпученными глазами, пытаясь воспринять, как она тогда сказал «ересь» из его уст. Рассказывала про возраст, про недопустимость такого отношения к ней. И всё же спустя пару недель сначала позволила дарить себе подарки, потом трогать себя, потому управлять её временем, потом не работать, как все остальные, потом работать только на него, и, наконец, делать только то, что он хотел с ней делать.

Это всё долгий путь, и Пейтон знал все правильные и неправильные шаги в нём. Особенно неправильные. Он несколько раз себе повторял, что не надо торопиться, что надо быть выдержаннее и умнее. И только стремление обладать ей привело его к цели. Эти постоянные тренировке с утра, убедительные речи перед зеркалом, которые с каждый разом становились всё более лаконичными и аргументированными. Пока не дошли до идеала. Того идеала, что убедил её в неизбежности её поражения перед ним. А уж лучше раньше, чем позже, и добровольно, чем принудительно… Про это, конечно, это тоже рассказывал ей отдельно, причём задолго до того, как надо было свести разные его доводы с этим положением вещей в мире.

И теперь вот это. Она делает