Жук заметил Богомола — тот сидел на травинке и почти полностью сливался с ней, сложив лапки, точно спал, только это было обманом, он скорее притаился, ожидая добычу. Если бы Жук чуть сильнее углубился в свои мысли, то явно пропал бы, однако он вовремя заметил хищника и замер, спрятавшись за комом навоза.

Богомол водил длинными усами, и те виднелись над травинкой тонкими нитями, точно отрезки серебристой паутинки.

«Он чувствует меня, — понял Жук, — и, возможно, уже довольно давно. Тем более этот ком навоза… Его запах ни с чем не спутать! И что же делать? Ждать, когда тот нападет первым, или самому напасть?»

Решение о том, как поступить, достаточно быстро возникло в сознании насекомого. Жук быстро вырыл мощными лапками небольшую ямку перед навозной кучей, потом немного увеличил ее при помощи жвал и забрался внутрь, а затем сгреб лапками кусочки земли, закопался. Теперь его почти не было видно со стороны.

Прошли секунды, минуты, затем часы. Солнце выползало на самый центр небосвода, невольно заставляя задуматься о том, что было первичным: Солнце или Небо?

Жук вспомнил историю, что рассказывала ему бабушка, когда он со своими братиками и сестричками завороженно слушал ее тихий голос в тишине небольшой норки, укрытой полотном из листьев.

«Как вы думаете, кто толкает Солнце?»

«Кто же, бабуля?» — робко спрашивает один из жучат.

«Великий Светлый Жук. Его так зовут, потому что он толкает Солнце, а Солнце приносит с собою свет», — отвечает старушка.

«Но почему же его тогда совсем не видно?»

«Потому что Солнце невероятно большое».

«Как же Великий Светлый Жук тогда толкает его?»

«Потому что он очень сильный. Сильный и мудрый».

«А Луна, бабушка, Луну кто толкает?»

«А ее толкает Великий Темный Жук. Они состязаются этим занятием».

«Состязаются?»

«Да. Они показывают свои навозные шары Великой Жучихе и ждут, какой из них она выберет себе в дар».

«И как долго она выбирает?»

«Очень, очень долго».

«А что же будет, когда она наконец-то решится, чей дар ей принять?»

«Это будет зависеть только от того, что она выберет, Солнце или Луну, Свет или Тьму…»

Из приятных воспоминаний о детстве Жука вывел какой-то звук, вернее, даже не звук, а вибрация. Он почувствовал ее своим панцирем и лапками, головой и жвалами, всеми частичками тела. Но что это было? Ответ пришел почти сразу, как только он услышал гул — пока что далекий, очень далекий, но, несомненно, приближающийся. Он знал, что издает такой шум. Жуку стало очень не по себе. Неужели началось? Неужели сейчас, но почему не с утра? Обычно же они начинали ездить с утра. Да, надо было быстрее выбираться с поля. Слишком тут опасно, слишком огромны эти машины.

Стоило Жуку подумать обо всем этом, как он уловил новый звук, очень слабый, но гораздо более близкий. Это был тихий шелест и шлепок. Богомол спустился с ветки, понял Жук. Тихое цоканье заточенных лап раздалось за навозным шаром. Обходит, ищет меня…

Жук был хорошо зарыт в землю, замаскирован — отец научил его так закапываться. Воздуха хватало — его пропускали рыхлые поры земли. Жук оставил себе небольшое окошко, что было образовано меж комьями почвы. Это была его бойница. Он всмотрелся в бойницу и довольно скоро увидел зеленого монстра — тот двигался на своих лапках, выставив вперед мощные тесаки передних конечностей. Голова у Богомола была высоко задрана на длинной шее, а глаза были как чувствительные детекторы. Сколько у меня времени, прежде чем он заметит, где я спрятался? Вряд ли много…

Богомол допустил ошибку: подойдя довольно близко к схрону Жука, он вдруг резко развернулся, услышав какой-то шум в небольшом пучке мятлика. Тут-то Жук и бросился вперед со всей возможной для него прытью. Богомол — это очень опасный противник. Он невероятно быстр, поэтому Жук и не рассчитывал схватить того, пока соперник находился к нему спиной, нет, он надеялся на то, что схватит его хотя бы тогда, когда тот еще не успеет развернуться обратно и принять боевую стойку.

Так все и вышло — Богомол резко крутанулся на месте, но Жук каким-то чудом таки сумел ухватить его за заднюю лапу. Он мгновенно впился в нее жвалами, продолжая двигаться, но не вперед, а как бы по кругу, чтобы Богомол не мог достать его своими передними лапами. Зеленый монстр зашипел и забил крыльями по Жучьему панцирю. Жук продолжал крутиться, не выпуская лапу Богомола из своих жвал. Монстр попытался развернуться и залезть на Жука сверху (а Богомол был выше Жука раза в два), но, совершив данную попытку, он сам же усугубил состояние своей лапы — та хрустнула в жвалах Жука, выворачиваясь неестественным образом. Шипение стало сильнее, Богомол потерял свою конечность, зато теперь он развернулся и мог бить Жука передними лапами, что он тут же и начал делать.

Два удара, как выстрелы дуплетом, пришлись по Жучьей спине, отчего все его внутренности содрогнулись, но хитин Богомолу пробить не удалось из-за недостаточно уверенной опоры (одна ведь лапа уже была недееспособна). Жук отступил назад, он знал, что нельзя давать монстру пространство, но все же невольно попятился из-за ударов.

Глаза Жука и Богомола встретились, и Жук увидел в двух выпученных шарах холодную ярость ночи, что не предполагала ни пощады, ни компромиссов.

Жук чуть приподнялся на задние лапы, инстинктивно стараясь показаться больше, чем он есть на самом деле, а Богомол двинулся на него, занес одну из лап и ударил. Лезвие чиркнуло по голове Жука вскользь, но этого хватило для ослепительной вспышки боли. За первым ударом последовал и второй, а затем Богомол вдруг чуть отступил, точно принял решение расстреливать своего соперника с безопасного для себя расстояния. Ну что ж, оставался всего один шанс. Жук рванул к навозному шару и нырнул в норку, просочился под землю. Богомол последовал за Жуком и ударил его по спине, да так ударил, что спина у Жука захрустела, точно старая ветка. Жук прополз до конца норы, до самого ее тупика. Богомол полз следом. Его вид был страшен. Впереди две клешни, которыми он прорезал комья земли, а за ними, как за двумя столбами, упругая шея с головой, глаза на которой были почти так же безразличны, как молотилки машин. Жук принялся быстро копать вперед, а Богомол все пытался ухватить его своими лапами, но лаз был слишком узок, и ему не удавалось нормально замахнуться, что позволило Жуку совершить задуманное. Он