– Братья, – сообщил официант и удалился.

– Вот! А ты такая дровосек, персонал, сторож, – торжествующе заметила Штукина.

– Ты прям как в лотерею выиграла, – Люся хихикнула. – Признаю свою ошибку. Я в людях плохо разбираюсь.

– А надо быть скромнее, лицо попроще делать, а то оно у тебя, и правда, как у царицы Нефертити, жены главного Роспотребнадзора, – проворчала Штукина.

– Точно! Вспомнила, у Борьки был старший брат, ну, по отцу, у них матери разные или наоборот мать одна, а отцы разные. Чёрт его разберет? Он вроде какими-то системами или датчиками занимался, чего-то научное или военное, точно не помню, – сообщила Ксения.

– Интересно, как эта семейка себе целую турбазу прихватизировала? – задумчиво сказала Штукина.

– Ничего они не прихватизировали, – с обидой в голосе заметила Ксения. – Борин папа ещё в девяностые хотел себе на старость построить дом, купил ради земельного участка, всё законно.

– Ничего себе участочек для домика, – Люся присвистнула.

– Ну, Борькин папа и сам был с размахом, шишка какая-то партийная, одним словом, номенклатура.

– Значит, скупил за бесценок народное добро, пользуясь связями, – припечатала Штукина. – Коррупцией попахивает, злоупотреблением полномочиями и служебным положением. Статья двести первая УК РФ до десяти лет.

– Добро народное? Сараи на берегу озера и поляну с флагштоком, типа стадион. Всё остальное уже Борька сам построил. И новый корпус с рестораном, и коттеджи.

– Ну, да! На какие такие средства построил? Банки грабил по ночам или воровал у народа из бюджета? – не унималась Штукина.

– Нет, он хороший, он, наверное, кредит взял или наследство от папы получил, – предположила Ксения.

– Знаем мы это наследство! Чуть что, у них у всех наследство, а копни поглубже: голь-шмоль, комната в коммуналке вот и всё наследство. А ещё гениальные все до чёртиков. Один, помню, всё типа деньги удачно вкладывал. Все неудачно вкладывали, а он удачно. Тьфу!

– Штукина, а ты не коммунистка случайно? – поинтересовалась Люся. – «Отнять и поделить», вот это вот всё.

– Нет, – огрызнулась Штукина. – Я за справедливость. Мне без разницы, кто народ облапошивает. Номенклатура при Советах, небось, была вполне себе коммунистическая, а нынче буржуйская. Причём в большинстве своём эта буржуйская выросла из старой коммунистической. А у всех должны быть равные права и возможности.

– Равных возможностей не бывает! – резонно заметила Ксения.

– Как же? Вон, говорят, Америка – страна равных возможностей.

– Врут! Вернее, выдают желаемое за действительное. Сразу от рождения у всех возможности неравные. Один умный, другой дурак, один красавец, другой сморчок, один здоровый, другой больной, – парировала Ксения.

– Точно, – неожиданно согласилась с ней Штукина. – Один негр, другой китаец, а третий и вовсе еврей, но не каждому от папы наследство перепадает. Даже евреи, к примеру, встречаются очень даже бедные.

– А я, девочки, думаю, что этот прекрасный молодой человек Борис женился по расчёту на той ведьме, – предположила Люся, которой уже надоело слушать про справедливость, равные права и еврейский вопрос. – Похоже, тут и её денежки вложены. Иначе, с чего бы с ней делиться, если всё в кредит и по наследству.

– Вот учись, писательница, – буркнула Штукина. – У нашей Люси уже готовая версия и сюжет. Неотделимые улучшения!

– Зато ты всё время говоришь непонятное, – проворчала в ответ Люся.

– Если в полученную одним из супругов по наследству недвижимость, другой супруг внёс неотделимые улучшения и сумел это доказать, то при разделе имущества ему причитается доля пропорциональная этим улучшениям или денежная компенсация в размере стоимости этих улучшений на момент развода. Амортизация, износ и прочее.

– Похоже на то, – согласилась Ксения. – То-то он вдруг тогда так внезапно исчез. Вешал, вешал лапшу на уши, мол, «я подарю тебе звезду», я думала всё серьёзно, а он пропал, и я потом только через общих друзей узнала, что женился. У-у-у! Гад продажный, проститут.

Она погрозила кулаком в сторону выхода, а Люся подумала, что ляпнула, наверное, чего-то не то, и теперь прекрасному Борису от писательницы вряд ли что обломится. А так ведь всё хорошо складывалось. Прекрасная пара.

– Ксюша, а ты можешь, пользуясь такими своими связями и, исходя из служебного положения моего Роспотребнадзора, попросить нашего Бориса, чтоб сегодня вечером нам ужин на троих принесли прямо ко мне в большущий коттедж? – попросила Люся. – Надо же мне тоже вас как-то угощать, пока вы меня готовить не научили. Разогреть-то я точно смогу!

Люся решила, что таким образом у Бориса появится шанс исправиться и заслужить благосклонность будущей знаменитой писательницы, а заодно и не дразнить зверюгу в белой шубе видом болтающейся в ресторане компашки во главе с собакой главного Роспотребнадзора. Оставлять Бусю одного в таком большущем коттедже Люся теперь не собиралась уже из принципа.

Ксения пообещала, так и быть, переговорить с этим коварным и расчётливым типом. Как и когда она ухитрилась это провернуть, осталось неизвестным, но в результате уже после забега с палками по новому удлиненному маршруту девушки вернулись в ресторан, где обсудили с поваром меню обеда тире ужина на троих в большущем коттедже. После чего лепили из снега композицию из трёх снежных баб и играли в снежки под восторженный лай Буси.

Когда официант доставил еду, все уже изрядно проголодались и попросили у него сразу принести добавки. Кроме заказанного ужина официант так же приволок большущую бутылку шампанского и ведёрко со льдом.

– От Борис Иваныча, – сообщил он. – В счёт заведения.

Люся попросила передать Борис Иванычу нежные поцелуи, но под строгим взглядом Ксении исправилась и добавила, что шлёт эти поцелуи исключительно от себя лично и от карманного Буси. От размера полученных чаевых официант пришёл в восторг и ускакал за добавкой как настоящий Сивка-Бурка.

– Слыхали? – заметила Штукина. – От Борис Иваныча, значит папка у них общий, раз оба Ивановичи.

– Не факт! – возразила Ксения, отхлебнув шампанского. – Может совпадение. Это ж Иванович, а не…, – Ксения на секунду задумалась, – Робертович или Казимирович.

– Вам-то хорошо, – Люся тоже попробовала шампанского и осталась довольна выбором младшего Ивановича. – У вас обеих Ивановичи на любой вкус, а мой, во-первых, никакой не Иванович, во-вторых, ни разу не Роспотребнадзор, а в-третьих, сидит в карантине и на родительский день не приедет.

– Где это у нас эти Ивановичи? – Штукина упёрла руки в крутые бока. – Ну, где?

– Там, – Люся махнула в сторону темноты за окном.

– Там? – Ксения посмотрела в огромное окно гостиной большущего коттеджа, за которым уже царила темнота. – Там только волки!

– Ой! Зачем ты это сказала? – испугалась Люся, а Буся, почувствовав её испуг, насторожился и зарычал в сторону окна. От этого Люсе стало ещё страшней.