А она, Мила Кудряшова, правитель третьего зодиакального дома, первый изменчивый воздушный знак, стоит наверху и царственно улыбается.

И все было бы ничего, если бы ее под коленки не толкал противный барашек. Маленький, с тугой белой кудрявой шерсткой, в которой виднеются проблески золота и драгоценных камней. Барашек коротко взмекивает, поднимает на нее полуприкрытые, как будто сонные глаза.

За спиной раздается негромкий смех, сбоку появляется рука и гладит барашка по голове. Барашек недовольно мотает головой, стараясь задеть рожками эту руку. Мила, не раздумывая, подставляет ногу, чтобы удар не пришелся на того, кто стоит рядом. Одновременно с этим она оборачивается.

Человек улыбается и в знак благодарности кладет ей руку на плечо. От этого прикосновения становится спокойно и хорошо. Мила улыбается, стараясь понять, кто же это перед ней стоит. Но в руках человека нет ни лука со стрелами, ни кувшина, он не держит весы и не пытается спрятать за спиной рачий или львиный хвост.

Он просто стоит и просто улыбается. Черты лица у него расплывчатые, он мерцает, светится изнутри. Улыбка у него добрая, он даже красив, хотя точно сказать нельзя. Только цвет волос – рыжий. Волосы легкими кудрями падают на плечи, и их тоже овевает легкий ветерок.

Барашек, обиженный, что на него не обращают внимания, с разбегу врезается в Милу.

Дальше все происходит мгновенно. Она оступается и падает. Перед ней мелькают удивленно распахнутые рты, глаза, растопыренные клешни и плавники. И наступает темнота.

Когда она открывает глаза, то над собой видит мерцающее лицо. Какое оно – испуганное, встревоженное, веселое, равнодушное – непонятно, свет мешает разглядеть.

Мерцающий человек поднимает голову, вскидывает вверх руку, и все вокруг начинает трястись.

«Вот и конец вечеринки», – равнодушно думает Мила, готовая закрыть глаза, чтобы темнота наступила окончательно и бесповоротно.

«Нет! Это только начало праздника!» – звучит в ее голове веселый голос. Человек наклоняется, поднимает ее на руки и обнимает крепко-крепко, именно так, как ей всегда хотелось. В эту секунду они словно становятся одним целым, и Мила тоже начинает светиться, легкое мерцание бежит с кисти руки на плечо, оттуда по груди к ногам, и вновь вверх, вверх. Ей становится светло и весело.

«Огни Святого Эльма!» – всплывает в памяти.

– Это Елена в честь нас зажгла, – кивает человек, снова крепко обнимает Милу, приближая к ней свое лицо.

Ожидание поцелуя заставляет Милу замереть, набрав полную грудь воздуха. Она зажмуривается, но в последний момент открывает глаза и… И прямо перед собой видит знакомую улыбку тонких губ, серые глаза, горбинку над переносицей, прищур…

Но, когда Мила догадывается, кто это, все вокруг начинает рушиться, сверху ее накрывает тьма, и она просыпается под гром возмущенного будильника.

Почти узнанный призрак выветрился из памяти, и уже через секунду она не могла вспомнить ни одной черты приснившегося лица.

– Мила! – простонали за стенкой. – Сколько можно?

Мила шарахнула по будильнику, заставляя его замолчать. Перед глазами еще ходили световые пятна сна. Чего это он разорался? Она же не собиралась рано вставать…

Мила упала на подушку. Сердце бешено стучало где-то в горле, кровь пульсирующими толчками била в глаза. А на губах стыл поцелуй ночного принца.

«Сон со среды на четверг… – машинально отметила она. – Вещий… Хотя лучше, конечно, с четверга на пятницу…»

Она попыталась вспомнить, что ей приснилось.

Вода – это к пустым разговорам. Звери, рыбы. Таинственная Елена, которую Мила успела заметить всего лишь мельком. Уж не Замятина ли это? А что? Ленка вполне может присниться. Сколько она вчера у Милы просидела?

Странный парень… С ним было так хорошо… В голове у Милы вечно роилась сотня идей, душу разрывали противоречивые чувства, а рядом с ним ей было спокойно, можно было ни о чем не думать…

Эх, жаль, сон прервался. Еще чуть-чуть, и она бы поняла, кто это. Если бы не будильник…

Нет, если бы не будильник, она проспала бы до восьми, сон сменился бы другим сном, и она уже ничего не вспомнила бы. Знаем мы эти шуточки. Сколько раз она пропускала свои «романные» сны!

Значит, все хорошо!

Мила закопалась в одеяло, улыбнулась сама себе и снова провалилась в дрему. Через полтора часа мама растолкала ее, чтобы идти в школу.

Но и в школу Мила решила не спешить. Ей было настолько хорошо, что не хотелось выходить на люди, чтобы это «хорошо» размазалось тонким слоем по асфальту, застряло в пыльных школьных коридорах, повисло паутиной на шторах, затерялось среди измызганных курток. Стоит только переступить порог школы, как тут же тебя облепят сотни «как», «что», «почему». И никакого уже настроения не будет. А Миле так хотелось его сохранить, розово-воздушное, мятно-пряное, как теплый весенний день за окном.

Поэтому Мила повалялась немного на кровати, потом сделала вид, что собирается, выпила с мамой чаю, заверила ее, что все будет хорошо, проводила до двери и сразу метнулась в комнату к родителям.

Приснившаяся рыба не давала ей покоя. Из всего сна вспоминались не рога и копыта, не развевающиеся волосы, хотя про них тоже не мешало бы все выяснить, а именно большеглазая рыба, которая пыталась до нее доползти.

Электронные мозги процессора долго скрипели, нехотя просыпаясь, щелкали контакты. Все это было как-то бесконечно долго и безрадостно. Но вот замигали зеленые лампочки подключения, на экран нехотя выплыла поисковая таблица.

Итак, рыбы.

С монитора на нее снова глянули большие удивленные глаза. Эк, ее эта чешуйчатая тварь задела, она где угодно готова ее разглядеть. Мила даже глаза протерла, чтобы ее не мучили больше фантомы и привидения, и стала внимательней вглядываться в экран – поисковая система щедро выкинула ей несколько сонников. Из серии – выбирай, не хочу.

«Рыба в чистой воде – судьба щедро наградит вас. Если живая рыба снится юной особе – ее ждет счастливая любовь».

Опс… Мила схватилась за щеку. С чего бы это? Да и в кого здесь можно влюбиться? В Вербилина если только. Но это еще бабушка надвое сказала, стоит ли в него влюбляться.

Что еще было во сне? Свет был. Лицо парня светилось!

Мышка бодро защелкала носиком по ссылкам.

«Свет – знак успеха!»

От неожиданности Мила вдохнула столько воздуха, что мышцы груди заболели. А выдыхать не хотелось. Нет, не хотелось, словно вместе с воздухом в нее вошло много-много счастья, и отпускать теперь его было нельзя. Но вот она выдохнула, и лицо ее расплылось в довольной улыбке.

Надо же, как все поворачивается. Счастье, успех… С чего бы это? Ничего, ничего, и вдруг… Может, она что-то пропустила? Надо уточнить. Во сне еще был хвост у рыбы, такой склизкий, след на лестнице оставлял.