Кристу, слава Богу, тоже основательно прочистило. С горшком стало полегче, а вот нутряная боль хотя и ослабла, всё же совсем не ушла, отчего корсиканка сделалась угрюмой и раздражительной — как всякое живое существо, имеющее проблемы со здоровьем.

К этому времени малышка настолько подросла, что стала понемногу выбираться из их убежища. Но беглянок подстерегала другая беда: у испытывающей постоянный стресс и голод матери начало иссякать молоко. Маленькой Жульке уже заметно не хватало маминых запасов, и Криста вознамерилась приобщить подрастающего щенка к прикормке. Понятное дело, что источником дополнительного питания могла быть лишь та же помойка. Мамаша совсем было собралась взять маленькую на ночной промысел, но всё же решила чуть повременить, чтобы лучше понять, как уберечь Жульку от неприятностей помойного меню. Жизнь показала, что это было мудрое решение, так как в очередной раз уберегло собачушку от очень больших бед.

Покупая тебя, друг мой, меньше всего задумывался я о том, какую пользу ты будешь приносить домашнему хозяйству. Со временем оказалось, что службу сторожа и охранника ты несёшь исправно и с охотой. А вот сыскарь из тебя явно не получился. Ты не умел отыскивать и приносить к хозяйским ногам заброшенный в кусты мячик, не брал следа лесной живности, и, что было особенно обидно, не освоил искусства грибной охоты. Вынюхивать полянки с боровичками или маслятами ты так и не научился.

Так думал я, печалясь о твоих нераскрытых способностях. Оказывается, я тебя очень недооценивал, в чем убедился, когда ты взошёл на вершину склона лет. Осень в тот год выдалась затяжная и тёплая. Уже бы снежку лечь, а на газонах и трава ещё зелёная, и лес, куда мы приехали на прогулку, полон запаха грибной прели. А вот и полянка крепких ярко-жёлтых сыроежек. Я собираю их в пакет, а ты — вот непоседа! — рвёшься с поводка, совсем задёргал. Отпустив тебя рыскать по кустам, иду дальше в поисках следующей грибной куртинки. Смотрю — ты стоишь на краю полянки с сыроежками. Я опять собрал урожай и опять двинулся на дальнейшие поиски, а ты скрылся в чаще. И снова увиделись мы у очередного выводка сыроежек. Тут я решил понаблюдать, случайно всё совпадает, или ты сознательно ведёшь меня по грибному следу. Оказалось, ты делал это с полным пониманием выполняемой задачи, приводя меня именно к тем местечкам, где росли грибы. Мы принесли домой богатые трофеи.

В этот вечер Криста, как обычно, осторожно и незаметно прокралась к месту ужина. Живот тупо болел, требуя выбирать что помягче. Привычно перешерстив пакеты и найдя наиболее содержательные, корсиканка принялась быстро есть. Пожива оказалась на редкость солидной: большая плошка молочной рисовой каши с маслом, небрежно обглоданные остатки курицы и подтухший кусок какой-то варёной рыбы. Полуголодный рацион последних недель сделал собаку не слишком жоркой, и с таким продуктовым набором ужин можно было считать весьма роскошным. Полакав из лужицы отстоявшейся после недавнего дождя воды, она почувствовала, как к соскам начало приливать молочко. Вот и славно, вот и хорошо, этим вечером приличная кормёжка ожидает и её щенка.

Она насытилась и собиралась уже заканчивать с трапезой, когда в воздухе неожиданно разлилась тревога: нос оповестил о чужом присутствии. Порыв ветра издалека принёс шлейф незнакомых острых и волнующих запахов, которые всё приближались, двигаясь прямо к мусорке. Криста стояла с подветренной стороны, и прямо на неё накатывал дразнящий и пугающий вал.

Вот этот вал уже совсем накрыл её, и одновременно с ним в поле зрения появились те, предчувствие встречи с которыми во весь период пребывания на территории кочегарки держало Кристу в основательном напряжении. Неподалеку от баков обозначилась четвёрка крупных собак, судя по позам и источаемым флюидам — готовых к отстаиванию своего социального статуса. Два матёрых рослых дворянина с двумя подругами держались с нескрываемой самоуверенностью элиты местных четвероногих обитателей. Один из кавалеров мог бы сойти за овчарку, если бы не короткие лопухи ушей и не загнутый коралькой хвост, распушившийся почти во всю спину. Другой — аспидный ком свалявшейся жёсткой шерсти — явно имел в роду то ли ризеншнауцеров, то ли чёрных терьеров. Девочки являли собой тип тривиальных дворняжек, наиболее распространённый в этой местности: ростом ниже Кристы, поджарые, под чёрными чепраками с рыжими боками, узкомордые, зыркающие маленькими близко сидящими глазками.

Четвёрка, из-за сильного ветра всё ещё не уловившая Кристиного духа, уже опустила морды, приготовившись к обследованию кульков и баков. Но тут чёрный боковым зрением уловил еле заметное шевеление большого асфальтово-серого тела, которое в сумерках никто до сих пор не заметил. Аспидный пёс поднял голову, поводя носом, и, наконец, понял, что перед ними застыла в напряжённой позе чужая большая собака. Он негромко заворчал, давая предупреждающий знак и своим сотоварищам, и чужеземке.

Криста была дамой, это он понял сразу, как только обратил не неё внимание, а начинать ссорой знакомство с дамами у представителей сильной половины собачьего племени не принято. Остальные тоже заметили корсиканку, подняли головы и принялись оценивающе рассматривать ту, которая испортила им начало ужина. Лопоухий почти миролюбиво напружинил свою коральку.

«Вроде обойдется» — с облегчением подумала Криста. Все же она была представительницей очень крупной и мощной породы, с такими собаками, как она, и подготовленные бойцовские псы, не говоря уже о дворовых шавках, редко рискуют задираться. Криста знала цену и своей силе, и своей вёрткости в бою. Но тут был другой случай — она лоб в лоб столкнулась с целой стаей собачьих люмпенов, по всему видно — отчаянных и бескомпромиссных. Желания перечить такому противнику у неё не было. Поэтому проявляемую четвёркой сдержанность корсиканка почла благом для себя.

Криста смирно, хотя и напружинившись, выжидала. Должно обойтись. «Коралька», похоже, завилял примирительно и потянулся для взаимного обнюхивания. Черный тоже почти дружелюбно повел носом в её сторону. Они готовы были простить пришлой суке даже разграбленные мусорные ящики…

И тут вдруг визгливым фальцетом залилась их подружка с ярко-жёлтым подпалом. Тявкая и припадая на передние лапы, жёлтобрюхая начала устрашающий маневр, по всей видимости, давно и основательно разученный.

Его смысл состоял в том, чтобы заявить чужой собаке о собственных правах на данную территорию и выразить недовольство нарушением существующих границ.

Мой покинувший меня друг, мы-то с тобой хорошо изучили установившиеся сценарии общения уличных собак. Как правило, действо начинается с увертюры, которая исполняется с целью прощупать силу духа чужаков. Если пришлого бедолагу угораздит попасть даже во владения целой стаи, с ним никто сразу, без объявления войны, драться не станет. Сначала будет использована вся палитра звуковых сигналов. Сельским жителям хорошо известен этот обычай: многоголосая собачья какофония, продолжающаяся довольно долго, всегда сопровождает появление в деревне или посёлке незваного хвостатого гостя. Чаще всего уже после такого вступления чужаки из той же неприкаянной бездомной братии, что и сама стая, не дожидаясь, когда в ход будут пущены более строгие аргументы, ретируются, поджав хвосты. Домашние собаки на помойки затёсываются редко, от сытости ведут себя миролюбиво и склонны снисходительно-спокойно отбывать восвояси. И то сказать — домашние дворовым не конкуренты, за ними почти всегда стоит грозный тыл в лице хозяев, а уж связываться с таким противником большинство дворняг и в мыслях не держат.