– Значит, ее надо придумать, идею.

– Придумать… – хмыкнул Скобликов, – вон один, губошлеп, придумал «саморегулирующийся рынок» – всю страну по миру пустил. Ладно, наливай!

– Слушай, Костя, а вот наша разработка, если все пройдет удачно и мы получим это оружие… куда оно пойдет?

– Не знаю, Валер. Даже страшно подумать.

– А если все получится как запланировано, будете Президенту докладывать?

– А как же, обязаны. Кстати, в этом случае есть шанс пробить тебе генерала. Да… а как вы решили проблему с этим коттеджем, что рядом с вами строил какой-то бизнесмен?

– Не поверишь, Костя, и смех и грех. В общем, разработали небольшую комбинацию. Сначала поработали наши технари вокруг этого коттеджа. Теперь в соседних деревнях только и говорят о том, что в нем поселилась нечистая сила. Потом наш экстрасенс в церкви выпустил в хозяина коттеджа отрицательную энергию: его парализовало. Затем мой зам подослал к его жене нашу агентессу, цыганку. Она ей так лапши на уши навесила, что та надавила на своего отца, мэра города, кстати, и он подписал постановление о сносе коттеджа как незаконно построенного.

– Нормально! Нам бы такого экстрасенса под Лужкова… а порчу-то сняли?

– Сняли. Так теперь этот предприниматель самый верующий прихожанин в церкви.

– Молодцы. Вот еще что, Валера, – генерал согнал с лица улыбку, – по нашим данным, америкашки навострились на твой объект. Будь готов.

– Давно готов. Я еще удивляюсь, что они до сих пор у нас не проклюнулись, пора бы, больше года уже прошло после того беглеца.

– Если что, звони сразу, чем могу – помогу…

– Ладно, ну что, еще по пять капель?

– Давай. За будущее не пьют, но все равно, Валер, пью за твои красные лампасы, обещаю, будут. Ты только здесь не подкачай, – друзья с чувством чокнулись рюмками.

Тони Митчелл шел по маршруту. В центре города он зашел в два обувных магазина, в одном даже померил туфли. У входа в метро зашел в туалет, затем рядом в буфетике у эскалатора выпил чашку кофе. Сел в метро на кольцевой линии, сделал пересадку, доехал до площади Ногина. Пока чисто.

Он не любил метро, особенно московское. В нем чувствуешь себя песчинкой. Но в контрразведывательном плане метро имеет два преимущества: во-первых, оно лишает бригаду наружки оперативной связи, во-вторых, метро очень удобно для обрубания хвоста. Резидент сообщил ему на последней встрече, что ФСБ в центре города уже установила где-то камеры скрытого видеонаблюдения. Это плохо. Его физиономия наверняка лежит не в одном чекистском сейфе.

Как профессиональный разведчик, работающий в чужой стране, Тони имеет в Москве не один проверочный маршрут. Несколько маршрутов ему подарил коллега, которого он заменил, несколько маршрутов были его собственные. Сейчас он шел по своему маршруту.

Свой – он как-то надежней. Этот маршрут он использовал всего один раз, год назад, когда встречался с одним чиновником из московской мэрии. Но сейчас он помнит этот маршрут так, как будто только вчера по нему прошел. На своей станции он вышел, направляясь к эскалатору, вдруг заметил, что шнурок на правом ботинке развязался. Присел на лавочке, стал завязывать шнурок, незаметно бросил взглядом по сторонам. Ничего подозрительного нет: неприметных мужчин с напряженным взглядом или влюбленной парочки, неестественно целующейся. Перед выходом из метро купил газету «Вечерняя Москва», пройдя несколько шагов, оторвал у газеты правый верхний уголок. Это для условий связи.

Из метро Тони направился к обувному магазину, находящемуся от входа в метро на расстоянии метров триста, но, к удивлению, обнаружил, что на месте обувного магазина находится новый «очаг культуры» – казино.

«Прогорел, что ли», – подумал Тони про обувной магазин, но в казино заходить не стал: это не соответствовало легенде маршрута. Взглянул на часы. До встречи полчаса. «Тогда на троллейбусе не поеду, пройдусь пешочком». Неторопливой походкой человека, который просто гуляет и наслаждается весенней погодой, пошел по улице к месту встречи.

«…«Оборотень» – сорок семь лет, кадровый разведчик, работал по линии ГП[7]в Австрии и Швейцарии, в настоящее время заместитель начальника отдела в центральном аппарате ФСБ, полковник, курирует территориальные подразделения ФСБ, занимающиеся контрразведывательным ограждением особо важных объектов… имеет перспективы роста.

…В Швейцарии имел инцидент с местной полицией, связанный с незаконной валютной операцией (достоверных данных не получено), инцидент был замят по дипломатическим каналам. Умен, самолюбив, хитер и двуличен, имеет друзей в Государственной думе, свободно владеет французским, немецким, английским языками, женат, двое детей…» Тони еще раз на память прокрутил текст оперативного досье человека, которого он сейчас будет вербовать.

Таких агентов у нас давно не было. Это настоящая удача! Если только не подстава[8]. Да нет, не похоже. По всем канонам разведки таких секретоносителей на подставы не кидают – слишком большой риск! И этого Оборотня (таков псевдоним будущего агента) доверили ему, Тони Митчеллу! Ну что ж, поиграем, игра стоит свеч!

Точно в 18.00 Тони вошел в кафе, находящееся в полуподвале, огляделся. Зал небольшой, в нем всего столиков десять, половина из них не занята. На всех столиках, где сидят посетители, горят свечи, а вот в углу, где за столиком сидит один мужчина, свеча не горит – значит, он! Таков был его инструктаж вчера по телефону. Так, сидит спиной ко входу: грамотно. Митчелл подошел к столику:

– Вы не возражаете, если я присяду к вам? Не люблю в центре зала…

– Присаживайтесь, я все равно заказа еще не делал…

Тони Митчелл сел за стол, положил на него газету так, чтобы мужчина увидел надорванный правый верхний уголок газеты. Они посмотрели друг другу в глаза. Русский выглядел моложе своего возраста. У него круглое лицо, без морщин, глаза карие, немного навыкате, нос прямой, чуть скошенный подбородок – не красавец, но и не урод. Единственно броской деталью в его облике были коротко стриженные волосы – они были совершенно седые, однако они не старили его обладателя, а, наоборот, придавали ему некоторую импозантность.

Подошла официантка, положила на стол два комплекта меню в массивных папках, зажгла свечку.

– Как добрались, нормально? – спросил русский Митчелла.

– Да, на улицах было чисто. А вы принесли свои рисунки?

– Конечно.

Они понимали друг друга с полуслова, хотя виделись впервые в жизни. Оборотень держался настороженно, но спокойно. Он тоже внимательно рассмотрел американца, перед этим скосил взгляд на газету, положенную Митчеллом на стол, затем достал пачку сигарет: