А вчера он наконец решился. Он понимал, что не надо этого делать, но этот груз, который давит на его душу несколько лет… он очень тяжел! Он позвонил из телефона-автомата. Трубку взяла Катерина: «Да… алло-о… я слушаю…»

Михаилу вдруг стало жарко. Он несколько секунд молчал, наконец выдавил из себя:

– Здравствуй… это… я.

– Здравствуй. – Голос Катерины отозвался тихим эхом и замолчал.

Михаил вдруг понял, что не знает, о чем говорить. «Дурак!» – мысленно выругал он сам себя.

– Как ты, Кать?

– Нормально.

– Работаешь?

– Работаю.

– Катя, – голос Михаила вдруг стал хриплым, – я понимаю, что не имею права даже просить у тебя прощения, но… вот… позвонил…

– Где ты?

– Здесь… в России… проездом.

– Понятно. – Голос Катерины прозвучал насмешливо. – Чем занимаешься?

– Да так… ерунда. Тебе это неинтересно.

– Ну да…

– Как дети?

– Нормально. Иришка идет в этом году в первый класс. А Максим… он очень способный и с каждым годом все больше походит на тебя…

– Кать, я понимаю, что не могу ни на что претендовать… но я хотел бы как-то тебе помочь… может, вышлю тебе денег?

– Не надо! – жестко отрезала Катерина. – У меня все есть. Самое необходимое. И потом… у меня есть друг. Он любит меня и помогает мне…

– А ты-то его любишь?

– Какая тебе разница?!

– Понятно… Но это же мои дети, Кать!

– Были. – Он различил, как тихо вздохнула женщина на другом конце провода. – Иринка о тебе ничего не знает, а Максим… я ему сказала, что ты погиб… как герой… вот и все. Миша, ты для них умер. И для меня тоже…

– Послушай, Катя…

– Все, Миша, хватит! Ой, кто-то звонит в дверь, это, наверное, Андрей. Не звони мне больше, прощай…

В трубке раздались короткие гудки. Тлевшая в глубине души надежда погасла. Осталась пустота.

«Значит, умер, – с тоскливым озлоблением сам себе сказал Михаил. – Зачем я живу?! Ни друзей, ни родственников. Всем женщинам, с которыми я близко сталкиваюсь, я приношу либо смерть, либо несчастья. Это рок какой-то! Как волк одинокий. Да нет! Есть еще соратники. Но они хуже врагов. Даже не знаешь, когда воткнут тебе нож в спину…»

Михаил Борисович! – Михаил вздрогнул, обернулся на голос, позвавший его. Перед ним стоял худощавый парень спортивного сложения – Илья, его бывший боевой товарищ в Афганистане. Полгода он был в его группе, Михаил считал его одним из самых опытных своих боевиков.

– Михаил Борисович, – Илья подошел ближе, – а я вас сразу не узнал, вы как-то немного изменились.

Они обнялись.

– Здравствуй, Илья. Ты тоже возмужал. Где ты сейчас?

– В «Альфе». – В голосе молодого человека проскользнули нотки гордости.

– Молодец, значит, добился своего!

– Добился. Вы же мне сами тогда помогли: характеристику писали на меня.

– А, ну да, вспомнил.

– А вы, Михаил Борисович, где сейчас?

– О, Илюша, не спрашивай. Ну… в общем, спецзадание…

– Понял, не моего ума дело. Михаил Борисович, а пойдемте ко мне. Я вас со своей женой познакомлю, я тут недалеко, в Тушино, двадцать минут на метро…

– Даже не знаю, Илья, как-то неудобно, вот так сразу, – Михаил понимал, что эта встреча может навредить не только ему, но и Илье. Значит, официально информации обо мне в Конторе не было никакой.

– Да перестаньте вы, Михаил Борисович, – Илья по-своему истолковал колебания своего бывшего командира, – жена будет вам рада, я ей много рассказывал про вас…

В приглашении Ильи было столько искреннего радушия, что Михаил не устоял. Тем более что настроение после разговора с Катериной было гнусное. По пути он купил бутылку грузинского вина и большую коробку конфет.

Через час они сидели в маленькой однокомнатной квартирке Ильи. Наташа, миниатюрная миловидная жена Ильи, быстро накрыла на стол. От Михаила не укрылось, что по российским меркам стол выглядел несколько своеобразно: вареная картошка, килька в томате, несколько тонко порезанных ломтиков вареной колбасы. И если бы не соленые грибы и огурцы, вероятно, домашнего приготовления, то трапеза была бы вовсе бедной. Сели за стол вместе с детьми, так как другого стола не было.

– Это мои грызуны, – познакомил Илья гостя со своими сыновьями, – Денис и Стас. Все воюем за повышение дисциплины и качества учебы в школе.

– Ага, пап, у нас у многих в классе уже компьютеры есть. А ты все обещаешь, – пробасил обиженно акселерат Денис, подросток лет четырнадцати.

– Ну, во-первых, не у многих, а во-вторых, его еще надо заслужить. Ну что, Михаил Борисович, водочки, – предложил Илья.

– Да, можно, – согласился Михаил. – Ты давно подал заявление на расширение? Эта квартира уже явно маловата…

– Какое расширение, Михаил Борисович! – фыркнула жена. – Это же мы снимаем квартиру! Ползарплаты на нее уходит. А остальное – на еду. Четыре года в Москве, и только обещают. Как в Чечню – так он первый! А как жилье – «пока нет возможности…»

– Наташа, перестань, – прикрикнул Илья, – многие у нас так. Дадут, потерпи…

– Дадут… когда тебя в цинке привезут?!

Илья ничего не сказал, тяжело вздохнул, молча выпил водку. Денис и Стас, быстро наевшись, молча встали из-за стола, включили телевизор, деликатно оставив взрослых наедине. Михаил видел, что нечаянно затронул наболевшую тему. Перевел разговор на другое.

– Как сейчас обстановка в отряде?

– Сейчас лучше. Тяжело было в 93-м, когда мы отказались участвовать в штурме Белого дома. Е. Б. Н. был тогда очень зол на нас.

– Е. Б. Н.? – удивленно спросил Михаил.

– Ну… президент наш. Это у нас еще самое мягкое название. Некоторые используют эту аббревиатуру в форме причастия.

– А ты не думаешь перейти на другую работу? – поинтересовался Михаил.

– Не знаю, Михаил Борисович. Мне уже сейчас предлагают работу в солидных фирмах, банках. И зарплата там в несколько раз выше, и жилье сразу. Но… не мое это. Не знаю, если уж совсем припрет, то пойду куда-нибудь.

Михаил увидел, как Наташа выдала своим сыновьям по конфетке из коробки, которую он вручил ей по приходе, затем спрятала эту коробку в платяной шкаф. Он чувствовал, как в горле у него встает какой-то комок. «Как же так, – недоуменно подумал он, – ведь это же спец мирового класса! Зачем же так опустили Контору?!»

– Михаил Борисович, если не секрет, вы сейчас в Москве работаете? – поинтересовался Илья.

– Да нет, Илюша, завтра еду в N-ск, – проговорился Михаил, – там поработаю.