Устраиваясь поудобнее, Макс на мгновение припомнил Ингу Круэлл — супермодель, которая продинамила его вчера и выставила полным дураком. Эта шлюха променяла его на Хоуи Пауэрса, которого она подцепила на каком-то приеме. Неужели у нее совсем нет мозгов, удивлялся Макс. Правда, Хоуи считался его другом, но всем было хорошо известно, что этот богатенький повеса глуп как пробка и что деньги, которые он швыряет налево и направо, на самом деле принадлежат его отцу. Сам Хоуи не способен был заработать и цента.

Что ж, решил он наконец, Инга сама все испортила. Теперь он палец о палец не ударит, чтобы помочь ей сделать карьеру в кино. Пусть побегает, поищет себе другого агента! Посмотрим, что у нее получится!

Когда Максу надоело загорать, он прыгнул в воду и несколько раз проплыл от бортика к бортику кролем, отфыркиваясь, как тюлень. Как во всем и всегда, он выкладывался, что называется, на полную катушку. Макс Стил никогда ничего не делал наполовину — чем бы он ни занимался, ему непременно нужно было быть первым, лучшим или, по крайней мере, одним из лучших. Отчасти в этом была повинна его увлекающаяся, азартная натура, отчасти — его собственный отец, который жестоко избивал маленького Макса каждый раз, когда ему не удавалось отличиться в учебе, в спорте или в любом другом деле, которое он начинал.

Наплававшись, Макс почувствовал зверский голод. Неплохо было бы пообедать в «Плюще», рассудил он, вот только с кем? Одному Максу ехать в ресторан не хотелось — он считал, что только неудачник может обедать в одиночку.

Может, дать Инге еще один шанс?

Нет, твердо решил он. К черту Ингу! Еще ни одна женщина не бросала Макса Стила безнаказанно, так почему же это должно сойти с рук этой стерве-шведке?

Разумеется, у Макса нашлось бы немало знакомых красоток, которые были бы только рады получить приглашение на обед, однако все они рано или поздно заводили с ним разговор о себе, о своей карьере и о помощи, которую «милый Макси» мог бы им оказать. А у него сейчас было не такое настроение, чтобы поддерживать разговор на эту тему.

«Актрисульки…»— подумал Макс, неожиданно почувствовав растущее внутри раздражение. Хватит с него актрис! Теперь с ним будет Кристин — красивая от природы, а не «вылепленная», простая и естественная, лишенная тех непомерных амбиций, которые так раздражали его в актрисах и супермоделях. И он будет ее единственным клиентом!

На мгновение Макс задумался о том, во сколько это удовольствие может обойтись ему, скажем, в неделю. Наверное, недешево, но, в конце концов, он может себе это позволить! Ведь его акции в Международном артистическом агентстве по-прежнему принадлежат ему, поэтому, как бы ни повернулись их с Фредди отношения, он всегда останется при своих деньгах. А деньги эти были очень и очень немалыми…

Ее немного подумав, Макс решил не ездить в ресторан, а отправиться в бар здоровья «Джама-Джюс» и выпить что-нибудь экзотическое. От этой мысли у него сразу поднялось настроение. В самом деле, что он ломает голову по пустякам? Вот светит солнышко, на небе ни облачка, да и дела идут не так уж плохо. Правда, ему еще предстоит тяжелый разговор с Фредди, но ведь это будет завтра… Зачем же волноваться заранее?

Уже выехав на бульвар Сан-Винсент, Макс вспомнил о Диане Леон. Как странно, что она пришла к нему именно сейчас. Если Фредди об этом узнает, у него глаза на лоб вылезут от удивления…

Тут Макс вздохнул. Как-то сложатся их дальнейшие отношения с партнером? Может, он свалял дурака, когда не захотел завести интрижку с Дианой? Тогда бы, в случае каких-то непредвиденных осложнений, она была на его стороне.

Но он тут же отказался от этой мысли. Диана была для него слишком старой, а Макс, как ни старался, не мог припомнить, чтобы у него была любовница старше тридцати лет.

Припарковав машину на подземной автостоянке под баром здоровья, Макс запер машину и направился к выходу по длинному бетонному коридору.

— А ну стой, подонок! — произнес кто-то у него за спиной. — Кошелек или жизнь!

«О господи!..» Макс остановился, но прежде, чем он успел обернуться, в спину ему уперлось дуло пистолета.

— И снимай свой вшивый «Ролекс», иначе я отстрелю тебе башку! — с угрозой говорил тот же голос.

Моррисон исполнял свою самую лирическую вещь «Разве я не сказал тебе недавно, что люблю тебя?», и, слушая его, Кристин едва не разрыдалась. Впрочем, Моррисон был здесь совершенно ни при чем. Просто каждый раз, уезжая от Чери, Кристин становилась особенно чувствительной и готова была рыдать по любому самому пустяковому поводу. Врач, который регулярно осматривал Чери два раза в неделю, уже несколько раз передавал ей через сестер, что она должна решиться и подписать официальную бумагу, дающую врачам право отключить оборудование, но Кристин никак не могла дать определенный ответ. Она все еще верила, что, пока ее сестра дышит, остается хотя бы слабенькая надежда на чудо.

В глубине души Кристин понимала, что надеяться глупо и что ее единственная и любимая сестра фактически мертва, и все-таки она не могла заставить себя дать формальное согласие на отключение аппаратуры жизнеобеспечения. Для нее это было равносильно тому, чтобы своими руками прикончить Чери.

Печальная песня все лилась и лилась из динамиков, и машина Кристин стрелой неслась по шоссе. Сказать или не сказать Максу про Чери — этот вопрос она тоже задавала себе уже не раз, но ответа не находила. Что, если, узнав правду, он откажется от своего предложения? Скрыть от него действительное положение вещей Кристин тоже не могла, ибо с недавнего времени, а точнее, со вчерашнего дня она твердо придерживалась принципа «правда — прежде всего». Ведь если бы она не обманула Джейка, кто знает, сейчас, возможно, все повернулось бы по-другому; во всяком случае, она бы точно не чувствовала себя такой несчастной.

Потом Кристин задумалась о Максе. Она никак не могла понять, чего ради он затеял эту непонятную игру. Но как ни хотелось ей поскорее выяснить это, сначала она должна была заехать домой, чтобы переодеться и перезвонить Дарлен. «Мадам», наверное, рвет и мечет из-за того, что она до сих пор не отреагировала на ее вчерашний звонок. А впрочем, тут же подумала Кристин, какое ей дело до Дарлен? Пора бы уже перестать волноваться из-за того, что скажут или подумают о ней другие люди.

В уютной квартирке Кристин царила приятная прохлада, но она все равно включила кондиционер на полную мощность, поскольку день выдался необычайно жарким и душным. Коренные лос-анджелесцы суеверно считали, что в такие дни надо опасаться землетрясений. Сама Кристин еще никогда не переживала подземных толчков, поскольку перебралась в Лос-Анджелес уже после разрушительного Нортриджского землетрясения девяносто четвертого года, и, откровенно говоря, ей не верилось, что это может быть действительно так страшно, как утверждали старожилы. Но, несмотря на это, в одном из отделений ее платяного шкафа все же хранился небольшой «чрезвычайный» саквояжик, в котором лежали консервы, пластиковые бутылки с питьевой водой и фонарик с запасом батарей. Про себя Кристин уже давно решила, что если город Ангелов снова начнет трясти, она сразу же прыгнет в машину и помчится к Чери. В случае стихийного бедствия медперсонал мог бросить ее беспомощную сестру на произвол судьбы, хотя именно для того, чтобы этого не случилось, Кристин каждое воскресенье приезжала в клинику с подарками.