Несколько секунд я молча таращилась на них. Соседки. Мне придется терпеть их все лето.

При этой мысли я залилась слезами.

– Похоже, по утрам к ней лучше не лезть, – громко прошептала Джинси, едва Даниэлла наконец отпустила мою руку.

Келл просил нас прийти на пятиминутку, где должны были представить нового директора дневных программ.

Из нашего отдела были все, кроме Салли.

Я схватила бублик с подноса с выпечкой, купленной специально для этого случая, и налила в чашку кофе. Потом большая шишка по фамилии Вайнштайн представил Рика Лонго.

Мистер Лонго, похоже, был смущен всей этой помпой и, пробормотав что-то о том, что с «нетерпением приступит к работе» и «успешном взаимодействии», растворился в толпе. Вокруг стояло человек двадцать.

Я заметила нового начальника только перед тем, как выйти из конференц-зала. Он как раз засовывал в рот пончик с джемом. Подбородок был обсыпан сахарной пудрой, а кусочек клубничного джема угрожающе навис над галстуком.

Я спрятала улыбку и вернулась к себе. Всякий, у кого достаточно мужества, чтобы есть пончик с джемом на людях, да еще в первый рабочий день, по определению не может быть совсем плохим человеком.

Через некоторое время в офис заглянула Салли.

– Видела этого нового типа? – спросила я. – Что-то я не заметила тебя сегодня на пятиминутке.

– Опоздала, – бросила Салли, скорчив жуткую гримасу. – Но уже успела познакомиться с ним. Совершенно такой же, как вся остальная корпоративная шваль.

– Откуда ты знаешь? – спросила я, вовсе не ожидая услышать в ответ что-то разумное.

Салли слишком предсказуема.

– Ну… он носит галстук. И блейзер! Синий блейзер.

Я решила ничего ей не спускать.

– Галстук даже забавный. Помнишь, эти абстрактные узоры? Так вот, если приглядеться, они вовсе не абстрактные. На самом деле такие смешные щеночки.

Я говорила вполне серьезно. Рик Лонго, по моему мнению, вовсе не был похож на корпоративную шваль, по крайней мере в отношении одежды.

– Типичный мужик! – фыркнула Салли. – Использует галстук как предлог для разговора. Учти, галстук, как и пенис, сразу показывает, кто есть кто. Он заманит тебя своими жалкими остротами, и не успеешь оглянуться…

– Галстук ему подарила мать, – перебила я. – Я спросила.

Разумеется, наглая ложь, но все же…

Салли надулась и сложила руки на груди. Но как бы она ни лезла на стенку, я все равно не стану на ее сторону.

Чем-то этот Рик расположил меня к себе с первого взгляда. Несмотря на идиотский прикид, на котором теперь красовалось пятно от мармелада.

Думаю, все дело в его лице… нет, скорее в манере поведения. Какой-то… открытый, что ли? И, честно говоря, чертовски симпатичный, этакий смугловатый Джордж Клуни.

На ум как-то сразу приходят средиземноморские пляжи, солоноватая кожа, свежевыловленные кальмары на завтрак…

– Как бы то ни было, он совсем неплох, – заявила я Салли. Та негодующе хмыкнула и выплыла в коридор.

Она ненавидела мужиков, и не потому, что лесбиянка. Я знала кучу вполне нормальных баб, не выносивших и презиравших мужчин, и достаточно лесбиянок, считавших, что в целом они не лучше и не хуже женщин. Но Салли не скрывала своих пристрастий. Мало того, открыто ими гордилась.

Ее ничуть не беспокоила собственная сексуальная ориентация. Подумаешь, что тут такого? Да и меня это не волновало. Волновало другое: она впала в состояние, когда единственной интересующей ее темой для бесед являлась принадлежность к секс-меньшинствам. По вполне очевидным причинам я почти ничего не могла привнести в так называемую дискуссию. После получаса ее бредовых размышлений на тему прав, привилегий и личностного кризиса меня обычно начинало тошнить.

А иногда хотелось лезть на стенку от злости.

Как в тот вечер. За несколько дней до дебюта Рика Лонго мы гоняли шары в «Джулианз». Салли играет в пул еще хуже меня. Но это еще полбеды. Главное, она непрерывно трещала про себя, любимую, и таких, как она сама. Лесби то, да лесби это. Право на брак, дискриминация со стороны работодателей и ля-ля-тополя…

Нет, не поймите меня неправильно, я целиком за браки геев и лесбиянок, и меня тошнит от дискриминации подобного рода, но я всего лишь хотела хорошо провести время. Не пытаясь при этом изменить мир.

– Не могли бы мы поговорить о чем-то другом, – взмолилась я наконец, в очередной раз промахнувшись по мячу. – По-моему, в жизни есть еще много всего.

– Мы – это наша сексуальность. Сексуальность определяет наше сознание.

– Если это так, почему я с утра до вечера не рассуждаю о преимуществах гетеросексуалов? – нашлась я, совершенно забыв, что у Салли на все готов ответ.

– Потому что вас большинство, – ляпнула она с безумно раздражающим превосходством. – По крайней мере вы так утверждаете. Мир таков, каким вы его сделали, – мы сделали бы иным его, если бы могли. И нечего толковать о своей сексуальности. Существующий мир – это и есть твоя сексуальность.

«Боюсь, – уже не впервые подумала я, прислонившись лбом к кию, – у меня просто не хватает образования, формального или нет, чтобы оспорить подобные аргументы».

Не говоря уже о терпении. Оно иссякло.

– Ладно, мели что хочешь, – не выдержала я, сдаваясь, – я враг и подлежу уничтожению. А теперь бери кий. Хотелось бы закончить партию до полуночи.

Поскольку я общалась с Салли, волей-неволей приходилось думать об этих чертовых геях. Да, конечно, за последние несколько лет многие вещи изменились к лучшему: относительная терпимость на улицах больших городов, программы для подростков-геев, которые стесняются выходить из дому, – конечно, все это классно!

Но все же кое-что казалось мне странным. Например, переключившись как-то на канал MTV, я вдруг сообразила, что представители современной поп-культуры всячески вдалбливают приятелям, что женщина, занимающаяся сексом с женщиной, – вполне обычное явление. Я имею в виду не «горяченькие» видео, специально выпускаемые для удовольствия любителей подглядывать, лысеющих гетеросексуальных типов в шелковых банных халатах.

То есть хочу сказать, по их мнению, дело обстоит примерно так: обычная девушка традиционной ориентации и вторая обычная девушка вдруг решают встречаться друг с другом, а не с симпатичными парнями из бухгалтерского отдела, хотя ни одна из них до этого в жизни не встречалась с женщинами и не думала объявлять об этом окружающим, поскольку вовсе не намеревалась стать лесбиянкой.

Музыка, журналы, ТВ, книги, – словом, все представители масс-медиа твердят, что нет ничего особенного в том, что в голову неожиданно приходит примерно такое: эй, черт, да мне она нравится. В самом деле нравится! Почему бы не заняться сексом?