чувствую ни запаха пота, ни каких других неприятных запахов – как и Флинн. Это очередная попытка избавиться от меня путем издевательств и унижений.

В ответ вновь робко улыбаюсь и жму плечами, словно говоря «не знаю, кто это может быть». Вновь делаю вид, что не понимаю всей правды.

Шейла Голдсмит с отвращением морщится, что-то шепнув на ухо Драгеру.

Флинн продолжает махать рукой перед лицом.

А я думаю о том, как бы скорее закончились уроки и я смогла бы вернуться домой.

К Кевину.

Глава 7

19 лет назад

Гвен Тайри (на тот момент ей еще не скоро предстояло сменить родительскую на фамилию единственного официального мужа – Вудли) лежит на шезлонге, стараясь придать при помощи солнца своей коже еще более привлекательный золотистый оттенок (точно корочка на курочке – пошутила ее мать, когда Гвен уходила с подругой часом ранее).

На пляже много народу, но Гвен это только на руку. Она специально надела свой самый красивый купальник, подчеркивающий идеальную фигуру. Еще бы – неидеальные не выигрывают «юная мисс США6», а именно этим титулом Гвен обзавелась две недели назад, сражаясь в знаменитом конкурсе красоте не на жизнь, а на смерть.

Ее отец считал участие в данном конкурсе для нее слишком ранним (ей только осенью должно было исполниться семнадцать), зато мама была полностью на ее стороне. Именно она сопровождала Гвен на конкурсе, была самой ярой болельщицей и самой радостной фанаткой ее победы. Она даже сама предложила Гвен в честь этого сходить в ресторан и купить столько вина, сколько в них влезет – только не говорить об этом отцу, чтобы его инфаркт не хватил.

Гарольд Тайри считал, что женщина может ходить на конкурсы красоты, откровенно одеваться и начать выпивать – только после замужества, когда ее уже наверняка кто-то «взял». А до того момента это все может негативно влиять на ее «девичью» репутацию. Мама Гвен – Аманда Тайри – всякий раз называла его «дикарем» и напоминала, что они не мусульмане, где пропагандируется подобная идеология, приравнивающая девушек едва ли не к собственности мужчин, от которых они «полностью зависимы».

Но переспорить его было невозможно, потому мать Гвен просто всю жизнь делала так, как считала нужным, и сговаривалась с дочерью держать их секрет в тайне, чтобы лишний раз не слушать брюзжание отца. Единственный раз, когда она действительно вступила с ним в захлест интересов – был этот самый конкурс. Так как о нем сложно было бы утаить, особенно в случае победы.

Гарольд согласился неохотно и то, как подозревает Гвен, потому что у него как раз начиналась премьер лига и по большей части он был рад остаться дома самому на как можно бо́льший период времени. В итоге, банки пива и умиротворение пересилили его взгляды, раз Гвен не просто приняла участие, но и забрала оттуда самый лакомый титул.

После этого она стала получать столько внимания, сколько, вероятнее всего, не получала в свое время даже Мадонна. Конечно, нельзя сказать, что до конкурса Гвен была серой мышью, а тут популярность свалилась на нее неожиданностью с неба. Нет, длинноногой голубоглазой блондинке сложно жить в тени, даже если речь идет о школе. Начиная класса с девятого у Гвен всегда имелось множество поклонников, стабильно коробки конфет, цветов и походы в кинотеатр. А как только у нее оформились грудь и бедра – она стала получать внимание и от старшеклассников.

Получала она множество взглядов и просто идя по улице, и, как сейчас, лежа на шезлонге, дожидаясь пока Вики, ее подруга, вдоволь накупается в море. Гвен настолько пресытилась мужским обожанием, что уже давно стала с ним играть так умело, как это может делать не всякая зрелая женщина. Она давала парням надежду на шанс, после подпитывала ее, а едва они надоедали – обрубала все так резко и грубо, словно он сам себе все навыдумывал.

Казалось, пару таких случаев – и сарафанное радио должно было сыграть с Гвен злую шутку. Но нет, на дивную юную красавицу с норвежскими корнями был неиссякаемый спрос, независимо от ее строптивого характера, что, собственно, не удивительно. Гвен Тайри была не просто симпатичная, очаровательная или милая. Она была настоящая красотка, по которой сходили с ума все парни.

Вики машет Гвен из моря, подняв обе руки. Со снисходительным весельем Гвен отвечает ей легким маханием правой кисти. Гвен знает, зачем ей Вики. И знает, зачем она нужна Вики – благодаря Гвен, вокруг них постоянно ошиваются парни, и, очевидно, подругу не заботит, что они здесь совсем не по ее душу.

Ей просто нравится быть в центре внимания. Быть центром многолюдного пляжа (неважно по какой причине) – всегда приятно. И Вики не исключение. Именно поэтому Гвен может просить у нее что угодно, требовать, назначать, поручать – и подруга сделает все: от домашки по арифметики до пакости Вильме Ллойд из их школы. Она будет делать все, пока Гвен согласна с ней общаться и вместе выходить в люди. Пока Гвен согласна освещать ее собственным сиянием.

А это уже та причина, по которой Вики нужна самой Гвен.

Устав, Гвен ловко подхватывает баночку с солнцезащитным кремом и принимается натирать ею ноги. Она знает, сколько сейчас ловит взглядов – все парни, затаив дыхание, наблюдают за каждым ее плавным движением вниз по ноге.. и вверх. Гвен смешит то, что они могут себе нафантазировать в этот момент.

Ей нравится ее власть над ними. Власть, которой порой женщины не могут добиться даже сексом – она получает обычным натиранием крема на свои ноги. Гвен часто нравится сравнивать себя с Моникой Беллуччи, которой достаточно было сунуть сигарету в рот – чтобы вокруг нее возникало десяток зажигалок, а мужчины начинали ругаться за право именно ему поджечь сигарету этой красавицы с алыми губами.

Аманда Тайри всякий раз с жаром поощряет подобные мысли своей единственной дочери, даже сильнее подпитывая их, точно подливая керосина в уже разгоревшийся огонь, пока он не превращался в опасное пламя.

Гвен заканчивает натирать вторую ногу, когда слышит над ухом мелодичный баритон:

– Могу помочь натереть спину.

Гвен хихикает. Но не от смущения – ее смешит этот болван, которого она еще пока даже не увидела. Смешит его уверенность в том, что этот подкат достоин премии Оскар. Смешит его самонадеянность и самоуверенность в том, что именно он станет тем самым, кого не коснется «роковая судьба» ухажеров