под вечер, когда солнце почти подобралось к горизонту.

– Разумеется, – зябко поёжилась Солана, хотя в экипаже было жарко натоплено. – Это Башня?

– Да, – сухо подтвердил маг. – И чем ближе мы будем подбираться к побережью, тем ощутимее будут это воздействие.

– Неприятно… – процедила Солана.

– Ещё бы, – усмехнулся Каладиус. – А я в компании этих господ прожил сорок дней под самыми стенами Башни. Должен сказать, ощущения были те ещё… Не хотелось бы, чтобы это повторилось ещё.

К счастью, Кол не обратил внимания на оговорку великого мага, очевидно, решив, что тот имел в виду лишь Бина и Варана. Каладиус же, спохватившись, прикусил язык. Вообще присутствие Кола очень осложняло беседу. Ему уже было рассказано о Чёрной Герцогине и о том, что под этим прозвищем скрывается старая знакомая его спутников. Он уже знал, что их миссия состоит не в том, чтобы уничтожить Башню и её госпожу, хотя, несмотря на его расспросы, истинную цель Каладиус так и не смог ему сформулировать.

– Да уж, – встрял в разговор Бин. – Я до сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю те деньки. Эти ощущения, словно над тобой занёс ногу великан и вот-вот растопчет тебя, словно муху – их не забудешь!

– Вот видите, дорогая, даже люди, невосприимчивые к магии, остро ощущали эманации Башни!

– Значит, пора начинать готовить себя к этому… – криво улыбнулась Солана.

– Надеюсь, что нам не придётся испытывать ничего подобного, – возразил Каладиус. – Я думаю, что сама Башня по-прежнему стоит на Полумесяце.

– Так мы отправимся на Полумесяц? – тревожно спросил Варан.

– В это время года? – удивлённо воскликнул Каладиус. – Неужели вы считаете меня безумцем, друг мой? Надеюсь, что нам это не потребуется!

– Симмер говорил, что Башня может перемещаться по побережью, – заметила Солана.

– Возможно, что это – не сама Башня, а лишь её аватары, – Каладиус оживился, как и всякий раз, когда речь заходила о высших материях. – А она по-прежнему стоит там, где мы её оставили. В любом случае, для нас, думаю, будет достаточно встретиться и с аватарой. Повторюсь, что убеждён в том, что наша милая Мэйлинн сама нас встретит.

– Значит, та Башня, которую наблюдали неоднократно на побережье Палатия – не настоящая? – полюбопытствовала Солана, которую очень живо интересовало всё, что касалось таинственной Башни и её не менее таинственной владычицы.

– На этот вопрос вам ответит лишь Мэйлинн, когда мы сумеем до неё добраться, – улыбнулся маг. – Однако у меня, разумеется, есть определённые размышления на этот счёт.

– Надеюсь, вы поделитесь ими со мной? – тут же спросила девушка.

– Разумеется поделюсь! – сразу же согласился маг, не услышав, или сделав вид, что не услышал язвительного «Разумеется!», тихонько произнесённого Бином. – Известно, что есть предположения о том, что Башня способна возникать в разных местах нашего мира. Однако же, когда мы вызвали её на Полумесяце, она материализовалась в нашем мире целых сорок дней. Конечно, можно предположить, что, материализовавшись, она будет гораздо быстрее появляться и исчезать, уже являясь частью нашего мира, но моя догадка куда интереснее. Мне кажется, что Башня вполне может существовать во многих точках нашего мира сразу, хотя проявляется в них лишь по мере необходимости.

– Убей меня Асс, если я хоть что-то понял из этого! – проворчал Кол.

– Не обижайтесь, мой друг, но это совершенно неудивительно, – снисходительно улыбнулся Каладиус. – А вы, дорогая моя, поняли, что я хотел сказать?

– Признаться, мессир, не совсем, – честно сказала Солана.

– Хорошо, – театрально вздохнул Каладиус. – Поясню на простом примере. Представьте себе лист бумаги, в который воткнули иглу. В скольких местах этого листа она будет располагаться?

– Разумеется, в одном, – фыркнул Кол. – Это даже я понимаю.

– Хорошо, – кивнул маг. – А теперь представим, что некто сложил лист вдвое и пронзил иглой. Теперь в скольких местах листа будет игла?

– Я поняла! – радостно воскликнула Солана. – Для Башни наш мир – словно лист бумаги, и если сложить его многократно, то она, будучи единой, пронзит его сразу во многих местах, и для нас, жителей этого листа, будет казаться, будто она одновременно находится сразу и там, и тут!

– Вы необычайно умны для человека, всю жизнь прожившего в лесной деревушке! – одобрительно проговорил Каладиус, и по тону было ясно, что это действительно похвала, а не завуалированный сарказм. – Какое счастье, что Симмер вырвал вас из этой среды, убивающей разум, подобно плесени! Да, вы совершенно правы. Вот и выходит, что Башня словно перемещается по нашему миру, хотя на самом деле она – абсолютно неподвижна!

– Но её же не видят в нескольких местах одновременно, – возразил Варан. – А видят её то в одном месте, то в другом.

– На самом деле это совершенно не доказано, – не согласился Каладиус. – Места появления Башни достаточно разнесены друг от друга, так что никогда нельзя с уверенностью утверждать, что она, видимая здесь, не видима больше нигде. Но даже если и так, то подобное, на мой взгляд, довольно легко объяснить. Ведь вы же знаете, что Башня способна подчинять себе время. То есть, будучи неподвижной в пространстве, она может перемещаться во времени. Поэтому вполне очевидно, что для неё не составляет никакого труда показываться в один промежуток времени здесь, а в другой – в ином месте.

– Как тонко вы всё объяснили! – восхитилась Солана. – Каким же вы были в пору своего наибольшего могущества, мессир, если и сейчас вы затмите любого мудреца?

– А кто вам сказал, дорогая, что пора моего наибольшего могущества не сейчас? – усмехнулся польщённый маг. – Поверьте, истинное могущество не измеряется возможностью повелевать государствами и народами. Знайте же, что в те времена, когда предо мной трепетали великие мира сего, я был куда немощнее, нежели теперь. Я сумел победить самого себя, и, судя по всему, для этого мне нужно было двести лет просидеть под землёй.

– От ваших заумствований у меня сейчас треснет голова, – шутливо пожаловался Кол. – Пожалуй, ещё немного, и я действительно отправлюсь составить компанию Пашшану!

И всё же справедливости ради нужно отметить, что эти разговоры, какими бы заумными и скучными они ни казались некоторым из присутствующих, на самом деле очень спасали путешественников от неловкого молчания. Действительно, теперь, когда они были замкнуты в небольшой коробке, скользящей по льдам Труона, особенно выпукло всплыли все те недомолвки, что существовали между Соланой и Вараном, а также тщательно скрываемая скованность, что до конца так и не истёрлась между Бином и Колом, несмотря на их разговор по душам.

Совершенно очевидно, что теперь была совсем не та ситуация, чтобы выяснять отношения, поэтому приходилось смириться с тем, что концовка путешествия пройдёт в такой вот несколько натянутой