– Неужели ты оставил надежду?

– Да.

Я не хотел говорить об этом.

– А я был уверен, что ты бросишься за ней. – В голосе его смешались недоумение и обида – как так, почему у меня не хватило духу?

– Я бы пошел, если б мог. Но я напился эльфийской коры, чтобы защититься от туманной магии, и меня отрезало от Силы. Сейчас я не лучше тебя могу ходить сквозь столпы.

Он перестал шевелить пальцами и потер те места, где когда-то были посеребренные подушечки.

– Но когда-то я мог…

– А теперь никто из нас не может.

– Но у тебя это пройдет. Твоя Сила вернется.

– Надеюсь, что так. Но не уверен. В некоторых свитках говорится, как лишали Силы тех, кто использовал ее во зло. Для этого их опаивали эльфийской корой.

– Сколько ты выпил?

– Две порции. Обычную кору здесь, и кору делвен, когда подобрался ближе. Я надеюсь, что это пройдет, только вот когда?

Он помолчал.

– Я рассчитывал первую часть пути в Клеррес проделать через камни, как когда-то с Прилкопом, – сказал Шут подавленно.

– Я смотрю, ты все распланировал.

Свет пламени странно заиграл на коже Шута, когда он покачал головой.

– Нет. Я продумал только возможности. Невозможности я пока не спланировал.

– Неужели?

– Да. Мы отправимся из подвалов Оленьего замка. Эш рассказал, что несколько раз лорд Чейд велел ему ждать в одном из подвальных коридоров. А однажды Эш прокрался вперед, заглянул за угол и увидел, как его хозяин появляется из каменной стены. А на стене была начертана руна.

– Этот камень ведет на Аслевджал.

Шут разочарованно вскрикнул:

– Мог бы хоть притвориться удивленным!

И тут у меня словно пелена с глаз упала – он же пытается отвлечь меня от моего горя. Заставить отрешиться от нашей общей боли. Что бы такого сказать ему, чего он еще не знает?

– Отчасти именно это Чейда и сгубило. Любопытство. Он слишком часто пользовался камнями, чтобы выбираться на Аслевджал и бродить там в поисках магических знаний. Он не следовал правилу, что между путешествиями надо выждать хотя бы три дня, а ходил туда и обратно за одну ночь. И иногда делал так несколько ночей подряд.

– Никакое любопытство не заставит меня снова отправиться туда, – содрогнулся Шут, и мы оба замолчали, вспоминая пытки, которые ему пришлось пережить на Аслевджале.

– Но ты бы согласился на то, чтобы попасть в Клеррес.

– Да. Потому что я так решил. Потому что так нужно.

Я ничего не ответил. Огонь нашептывал что-то в тишине, потрескивая, когда ему попадались капли смолы.

– Ну ладно, – сказал Шут наконец. – Если ты не хочешь строить со мной эти планы, чем ты займешься, Фитц? Что ты собираешься делать всю оставшуюся жизнь? – Он слегка взмахнул рукой, отметая собственные слова. – Что ты собираешься делать завтра?

Меня словно холодной водой окатили. И в самом деле, что теперь? У меня не осталось ни женщины, чтобы любить и защищать, ни ребенка, чтобы растить…

– Я только что проснулся. Даже не знаю еще, что буду делать сегодня.

Шут нахмурился:

– Сейчас разве утро? Не поздний вечер?

– Утро. Светает.

Настал новый день, а Би больше нет. Потом настанет ночь, а ее по-прежнему не будет. А потом снова зачем-то рассветет. На что мне теперь потратить свою жизнь? Я знал. Но не собирался ни с кем делиться этим решением.

Я почувствовал ее приближение за мгновение до того, как зашевелилась портьера. Я посмотрел в тот угол и увидел, как входит Спарк в аккуратном синем платье служанки. Сегодня на ней был кружевной чепец с роговыми пуговками, выкрашенными в синий. Красивая девочка. Скоро она вырастет и станет прелестной девушкой.

А Би уже не вырастет.

– Простите, господин. Я принесла в вашу комнату поднос с завтраком и оставила его там. Но…

Она замялась, и я понял, что ее смутило: моя постель осталась нетронутой.

– Я был здесь. Я спущусь вниз и позавтракаю. Не беспокойся, Спарк.

– О, я вовсе не из-за завтрака, господин. Распорядитель велел мне передать вам кое-что на словах, как только вы проснетесь.

– И что же?

– Король Дьютифул сегодня встречается с герцогом Фарроу в своих покоях. Он хочет, чтобы вы подождали в приемной и он мог поговорить с вами после этой встречи.

– Очень хорошо. Спасибо, Спарк.

– Не за что, господин. – Она снова замялась. Похоже, подбирала слова, чтобы выразить соболезнования.

Я не хотел их слышать. Я не хотел, чтобы кто-то снова говорил о том, что Би больше нет. Спарк прочла это на моем лице и молча кивнула.

Потом повернулась к Шуту:

– Господин, вы желаете позавтракать сейчас или попозже?

Шут хмыкнул – то ли насмешливо, то ли с отвращением:

– На самом деле я как раз собирался поспать. Может, позже. Хорошо, Спарк?

– Хорошо, господин. – Она легко и изящно присела в реверансе, и мне показалось, что девочка чуть улыбнулась, словно лишь недавно освоила это умение и ей оно понравилось.

Спарк беззвучно удалилась.

– Что ж, сегодня Дьютифул выручил тебя. Но предупреждаю, Фитц: если ты сам не решишь, чему посвятить остаток своих дней, кто-то может решить это за тебя.

– Мне не привыкать, – напомнил я. – Пожалуй, пойду, подожду, когда Дьютифул сможет встретиться со мной.

– Лучше зайди в парильни, прежде чем встречаться с королем. Я учуял тебя еще до того, как услышал, честное слово.

– Ох…

Я только теперь понял, что на мне все та же одежда, в которой я выехал из крепости Венец Холма. И спал в постели Кетриккен.

– Одного я никак не пойму… – вдруг сказал Шут. Он откинулся на спинку кресла и снова принялся крутить кистями на фоне пламени. Бледные пальцы казались почти золотыми в свете очага.

– Чего же?

– Шайн говорила, что Двалия повела их в столп Силы. Не Виндлайер, который, судя по всему, владел Силой или какой-то похожей магией. Двалия. Я знал ее. Она – Слуга до кончиков пальцев. В ней нет ни капли Белой крови и уж точно нет Силы. Как же она это сделала?

Какая разница? Главное, что сделала. Я припомнил, что рассказывала дочь Чейда.

– Шайн сказала, что Двалия заставила их всех взяться за руки. А прежде чем коснуться камня, надела перчатку, очень тонкую перчатку с серебряными каплями на кончиках пальцев…

Нас обоих осенило одновременно. Я уставился на Шута, а он поднес руку со срезанными подушечками к лицу, словно мог ее видеть.