коробило, — Вы сводите такую прекрасную вещь, как любовную игру к пошлому заработку.

— Если имеешь что-то такое, за что тебе готовы платить, то почему нельзя этим пользоваться?

— Ну потому что, вы вчера рассказывали, как вас в детстве чуть не продали в бордель, а теперь, выходит, сами добровольно стали делать тоже самое.

— Это жизнь, синьор, она поимеет всех, — Принцесса цинично ухмыльнулась, — Не вижу причин строить из себя целку.

— Прошу прощений, что вмешивайтся! — Доктор, тоже готовившийся выходу в город, помахал тростью, — Но я бы, на ваш место, этот факт не бравировайт. Историй знает масса пример людей, который, несмотря на выпавший им испытаний, ставил и жизнь, и природа, и исторический процесс в такой поза, который я, как воспитанный человек, нихт имейт права упоминайт в общество. А вы есть, всего навсего, расписывайтся в свой капитуляций.

— Вам-то откуда знать? — уязвлённо огрызнулась Принцесса.

— Мне? О, фроляйн, вы же нихт думайт, что вы — единственный человек сложный судьба, который мне извейстен? Есть думайт над мой слова. Ваш прошлый — нихт оправданий того, что вы делайт в настоящий. Только обяснений…

* * *

Перед выходом в город Боцман провел инструктаж.

— Итак… Тут Острова, поэтому соблюдать максимальную осторожность. Деньгами не светить, по одному не ходить, оружие всегда при себе. Для местных вы все — богатеи. Ботинки — месячный заработок какого-нибудь рыбака. Роба — месячный заработок разнорабочего. На сережку, которая торчит в ухе у Марио, бедная семья может жить полгода. Поэтому ограбить и наебать вас будут пытаться на каждом шагу. Полиции тут как таковой нет. Гвардия плевать хотела на любые разборки, не касающиеся безопасности властей. За правопорядком следят старейшины и они всегда будут на стороне местных.

Из более-менее безопасных районов тут только порт, рынок и центр с богатыми кварталами. В них опасно только ночью. В остальных местах лучше не появляться в любое время суток. Девушкам вообще, без сопровождения, ходить не рекомендую где угодно и когда угодно. Тут орудуют работорговцы, так что украдут и продадут на раз. Или насильно выдадут замуж, предварительно отрубив большие пальцы на ногах, чтобы не сбежали от своего счастья.

— Так… — задумчиво поинтересовался Федор, — И нахрен мы, тогда, туда идем?

— Ну… Я, конечно, слегка сгущаю краски… Просто, чтобы вы понимали, что тут нихуя не райское местечко. Не то, чтобы все это прям с каждым происходило. Но часто! Так что быть начеку! Да и надо же вам познакомится с островной жизнью.

— Понятно. Это, примерно, как на городской ярмарке. Вроде весело, но за вещами лучше следить. И за словами тоже…

— В точку! В общем — выдвигаемся в два захода. Сперва в банк — обменяем деньги на местную валюту, потом по интересным местам. Исладоры лучше тратить сразу — один фиг, кроме крупных портов, их нигде не принимают, да и там могут быть проблемы. Так что возьмите по одной монете — этого вам за глаза и за уши. Не думаю, что вы тут будете делать крупные покупки. Остальное оставьте на борту — сохраннее будет. Теперь делитесь пополам, кому как удобнее, но я, если что, кое какие перестановки сделаю. Чтобы на борту всегда оставалось достаточно народу.

Экипаж, кивнув, начал распределяться. Боцман, своим произволом, поделил новеньких на две части. Тайга принципиально хотела в пару с Келпи, поэтому первый заход пошли Принцесса и Ведьма. Кроме них на берег сошли Федор с Чумой, Багир, и Доктор с племянницей.

* * *

Город поразил их, прежде всего, вонью. Казалось бы, что многодневный ливень превративший улицы в реки, должен был все смыть, однако, потоки только разворошили залежи грязи, вынеся их из переулков на всеобщее обозрение. Боцман пояснил, что окончательно это все отмоют только Шторма. Вот после них тут будет относительно чисто. Вообще, регулярная «генеральная приборка», проводимая стихией, основательно разленила местных которые, не особо заботясь о чистоте, кидали мусор и отходы где попало. Любая кучка стремительно превращалась в огромную свалку, которую приходилось обходить брезгливо морщась.

В богатых районах, конечно, с этим было получше, но убиравшие их дворники просто передвигали всю грязь до их границ и считали, что дело сделано. Так что, можно было лицезреть массивные кованные ворота, отделявшие улицы с белоснежными виллами, которые с трудом можно было открыть из-за наваленной перед ними вонючей баррикады.

С другой стороны, экипаж «Интернационала» еще нигде не видел столько искренне счастливых людей. Неделя, отделявшая «Буревестник» от «Гранда» — первого и самого продолжительного из длинной череды штормов, которые должны были обрушится на Острова, являлась здесь праздничной. Тут и там можно было встретить веселящихся прямо на улице людей которые пели, плясали и играли на музыкальных инструментах.

Одеты Островитяне были и правда небогато. У большинства основной одеждой являлись латаные-перелатаные штаны или подобие бурнуса. Но обязательно максимально ярких, кричащих цветов. Женщины встречались реже мужчин и, как правило, в сопровождении мужей или братьев, но, несмотря на сильное влияние Куманской культуры, одетые так же ярко, иногда даже довольно откровенно, с множеством нехитрых украшений, которые висели на них целыми гроздьями.

На чужаков жители реагировали по разному — те, чья жизнь была связана с портом, уже насмотрелись на всяких и почти не обращали внимания, но были и те, кто откровенно глазел, показывал пальцем и перешептывался. Особенно запомнилась одна компания. Увидев Чуму, они сперва внимательно приглядывались к ней, потом начали возмущенно что-то кричать, призывая остальных обратить внимание. Окружающие отнеслись к этому равнодушно, поэтому, поплевавшись, компания скрылась, не дожидаясь, пока к ним применят физические санкции, на которые жестами намекнул Боцман.

— Это чего они? — поинтересовался Федор, — Чего разорались?

— Из-за сережек по моему… — пожал плечами Боцман, — Я их наречие плохо понимаю.

— Патамушта я — «ирзал», Чума ткнула себя в грудь, — Нисшые сословие. Мине нильзя дажы ф дом вхадить и других людей трогать. А у мине аружие. Эта харам.

— Кстати, мне всегда непонятно было — там, на Доминисе я видел рабов-охранников. Неужели, хозяева не боятся им это доверять?

— Неа. Там фсе сложна.

— Ну вот я и пытаюсь понять.

— Сматри — на Доминисе фсе делятся па праисхажденю и па месту сриди людёв. Свабодный чиловек можит женится как иму вздумаится, пакупать дом, атвичать ф суде, признавать дитей. Но он должын выпалнять фсякие условия, вроди приличнай адежды, малитв в храмах и прочива.

— А раб не должен?

— Не. Раб — эта весчь.

— Понял мысль. От вещи не требуют соблюдения условностей в поведении и одежде. Они делают то, что прикажут.

— Агха! Толька весчи