– Бурмистров, пока меня не будет ты остаешься здесь за главного – сказал я ему, собираясь отправляться в штаб – А мы с Гаршиным, берем еще четырех людей и уходим на встречу с Королевым.

– Вас понял, Исход. Не волнуйтесь, я тут за всем пригляжу – решительно сказал он.

И пока Бурмистров остался с остальными, разбираться с насущными делами, мы с Гаршиным выбрали еще четверых самых адекватных людей и отправились к Главному штабу.

Как это неудивительно, но днем город казался еще более жутким и безжизненным, чем ночью. Скорее всего, это было из-за того, что те разрушения, которым подвергся город, под светом солнца становились еще более явными. Общую безжизненность этого места также подкрепляла полнейшая тишина, что незримой дымкой окутала этот город, и лишь приглушенные звуки стрельбы и взрывов доносились с окрестностей и хоть немного разрушали общую завесу тишины.

В этот момент я стал вспоминать о той женщине, что мы видели вчера. Больше мы ее плача не слышали, и неизвестно что стало с ней. Мне бы хотелось надеяться, что с ней все будет в порядке, но я не мог так себя обманывать, ведь прекрасно понимал что ее, скорее всего уже нет в живых.

«Вот поэтому я всегда уважал войны древности. Так как в те времена, сражения чаще всего происходили где-нибудь на чистом поле, в лесах или на склонах гор. В безлюдных местах, где войны сражались друг с другом лицом к лицу. Решая свои проблемы между собой, не трогая других людей. Это было правильно и своего рода благородно, конечно были варвары и дикари, что устраивали налеты и грабежи на мирные города. Но все же цивилизованные войны тогда велись по-другому. Не было ни ковровых бомбардировок, ни продвинутой артиллерии, которой можно было бы убивать за несколько километров. Конечно, уже существовали катапульты и требушеты, но все же степень их возможностей была куда меньше. В основном все же использовались старые добрые мечи, луки и кони. Но появление новых технологий, обезличило войну, лишило ее правил и благородства. Теперь воин больше не видел ни лица, ни глаз своего противника и потому уже пропала всякая необходимость отличать солдата от обычного гражданина. Ведь пуле, все равно кого убивать, а уж артиллеристскому снаряду тем более. Соответственно бездушные технологий, лишили души и людей которыми ими пользуются» – размышлял я.

И как будто в такт моим словам, вдалеке за городом вдруг раздался жуткий грохот, и в тот же момент со стороны леса вылетел большой черный снаряд, что со свистом, влетел в дом находящийся недалеко от нас, обрушив его до основания.

– Твою мать, это еще что! – с тревогой закричал Гаршин.

«Артиллерия!» – сразу догадался я: – «Вот зачем немцы так долго бились за окрестности, они хотели подвезти свой гаубицы к городу»

За первым снарядом тут же последовало еще несколько и а за ними еще и еще, и так прошло совсем немного времени и город, казавшийся тихим и безжизненным, вновь оказался под обстрелом.

Мы мигом сбежали с открытой дороги и спрятались в чем маленьком дворике.

– Нужно возвращаться назад! – кричал Гаршин, стараясь перекричать гул летящих снарядов. Я видел, что он был напуган, также как и его товарищи, тихо сидящие рядом с ним. Но не я.

Я жестким хватом схватил его за руку:

– Нет, мы идем, вперед – твердо сказал я ему.

– Ты с ума сошел! Да пока мы идем, нас просто разорвет на куски! – возразил он.

– Если мы пойдем обратно, нас тоже может разорвать на куски! – парировал я – Так что куда больше смысла будем в том, если мы не будем терять времени и двинемся дальше.

Пару секунд Гаршин озадаченно смотрел на меня. Он понимал, что я очевидно прав, но все же боялся лезть на улицы находящийся под обстрелом.

– Может нам просто где-нибудь спрятаться и переждать обстрел? – предложил он.

– Неизвестно, сколько он может продолжаться – хотел сказать ему я, но зная Гаршина, я ему сказал вот что – Не думал я, что ты так струсишь от каких-то пушек. Надо будет рассказать Королеву о том, как ты здесь обделался.

Эти слова подействовали на Гаршина лучше любых убеждений:

– Кто обделался я?! – возмущенно поднялся он – Да плевать, я хотел на эти снаряды! Не хватало еще, чтобы этот сопляк Королев еще надо мной смеялся. А ну вперед!

И не дожидаясь нас, он выбежал на дорогу в самую гущу обстрела и помчался вперед.

Мы с остальными сразу ринулись за ним.

Через некоторое время мы догнали, и чуть поуспокоили его разгоряченный пыл, заставив сойти с главной дороги, что сильнее всего подвергалась обстрелу, а после двинулись к штабу, следуя по узким переулкам и избегая открытых мест.

И вскоре нам пусть с трудом, но удалось дойти до территорий штаба целыми и невредимыми. И судя по тому, что территорию всего штаба оглушали звуки сирен, и бешеному мельтешению солдат внутри части, было понятно, что обстрел в городе навел там немало шума. Хотя до самого штаба обстрелы так и не дошли, так как само здание оставалось целым. И, наверное, его можно было назвать единственным зданием в городе, что не пострадало ни от позавчерашней бомбежки, ни от сегодняшнего обстрела. И все благодаря тому, на территории штаба стоит несколько зенитных противовоздушных комплексов, а также, потому что здание находилось на недосягаемом расстоянии для немецкой артиллерии.

Дойдя до входных ворот части, мы осторожно обогнули территорию штаба, и зашли с тыльной его стороны, которая была огорожена толстым бетонным забором, с колючей проволокой. Когда мы осмотрели забор с задней стороны, то увидели что вся видимая неприступность этого забора, полностью рушится от одного маленького подкопа, достаточного для того чтобы под него мог пролезть человек, особенно такого маленького как Королев. Он собственно и стоял возле этого подкопа, ожидая нас.

Мы не сразу узнали его, ведь он был одет в зимнюю военную форму, и издалека походил на обычного солдата. Нужно было сказать что форма, которую он достал, выглядела весьма опрятно для одежды снятую с чьего-то трупа. И если не считать нескольких грязных пятен на шинели и сапогах, а также немного смятые штаны, то она была вполне себе чистой. Единственное выдавало в Королеве то, что эта форма ему не принадлежит, так это ее размер, она была ему сильно велика. Из-за чего утепленные штаны сидели на нем так будто их надули воздухом