Любование звуками слова и сочетаниями их свойственно детям. В речи взрослых они не всегда находят радующие их звуки в таком изобилии, как в своей заумной речи. Отсюда неудовлетворенность обыденным языком социальной среды и поиски если не во всем нового, то необычного — того, что взрослые назовут «коверканием» обычного языка, искусственным языком.

Элементы, делающие искусственный язык тайным языком, улавливаются в разговорном заумном языке детей и подростков.

Детская заумная речь не всегда переводима на обычный язык и всегда — неповторима. Чтобы заинтересовать кого-либо («для форсу») или с целью привлечь к себе внимание, в группе детей импровизируется непонятный для окружающих разговор, дразнящий страсть и возбуждающий зависть непосвященных. В одних случаях говорящие на новом языке совершенно не понимают друг друга, и даже каждый говорящий не знает того, что он говорит, ведя совершенно заумную речь: от живой речи в ней только и остается, что звуки да утрированно выразительная интонация. Внешняя сторона тайного языка здесь в наличии: сокрытие истинных намерений, которое здесь можно наблюсти, — один из признаков тайного языка.

С теми же целями создается речь из каких угодно слов какого-нибудь иностранного языка; в сравнительно недавнее время читинские, иркутские и, вероятно, другие бурсаки-подростки нередко пользовались этим видом заумной речи.

Один произносит на греческом языке (он был в таких случаях самым употребительным) отдельные фразы из Кюнеровой грамматики{24} или Ксенофонтова Анабазиса{25}, другой поучает, что когда говорят старшие, то юноши должны молчать, иной, с трудом удерживая смех, говорит о гибели священной Трои, древнего Приама и его народа-копьеносца...{26} Каждый участник «разговора» понимает все слова и все фразы, но, по существу дела, никто ни с кем не разговаривает (т. е. не общается через слово), — ведется та же заумная речь; эффект получается такой же, как и в предыдущем случае.

В заумном языке можно видеть только элементы тайных языков. Подлинные тайные языки, наблюдаемые у детей, распадаются на несколько групп.

Языки из основы и утка

2. Самую большую группу образуют языки, которые создаются на основе общеупотребительного языка взрослых путем включения в нее (основу) искусственно составленных добавлений в виде слогов или заумных слов.

Элементы общеупотребительного языка здесь будут названы основой, а искусственно образованные включения и наставки — искусственным же термином уток{27}. Некоторое оправдание использования этого не вполне удачного названия нахожу во внешней аналогии между переплетением разных элементов, образующих детский искусственный язык, и процессом тканья, где уток «идет поперек основы и перебором образует ткань»[272]. Вводные или наставные слоги, расчленяя привычные слова на приблизительно равные части и размещаясь между ними, окрашивают их своими доминирующими звуками; чередуясь с этими частями, часто повторяющиеся одни и те же вводные или наставные слоги придают речи на этом языке звучность, иногда — ритмичность, — звуковую орнаментику, подобно тому, как окрашенные нитки утка, вплетаясь в нити основы, дают рисунок.

В порядке увеличения узоров утка надлежит рассмотреть: а) языки, построенные на вплетении между слогами основы одного слога утка (для краткости удобно назвать: языки с односложным утком), б) языки, образованные вставками между слогами основы двух слогов утка (кратко: языки с двусложным утком), в) языки с многосложным утком.

Языки с односложным утком

3. Язык на то. Наиболее простым и потому весьма распространенным приходится считать язык, который образован путем включения между слогами (сказать иначе — после каждого слога) основы одного слога утка. В Енисейске лет 25 назад, в других местах и теперь, уток составлялся из слога или частицы то[273].

Пример: Шуротокато котогдато метонято спротосятто тыто подтоскатозытовайто (Шурка, когда меня спросят, ты подсказывай).

Однообразное повторение частицы то привлекает к себе внимание слушающих и отвлекает от смысловых слогов основы; так достигается главная цель пользования этим языком — сокрытие тайны от непосвященных. Надежным показателем полного овладения этим языком служит уменье говорить без длинных пауз и притом быстро: это и полезно, потому что служит той же цели оберегания тайны, и красиво.

4. Тутни-язык. Этот язык занесен в Иркутск, в одно из детских обществ, где были мальчики и девочки, лет 10 — 12 назад заботливостью книгоиздательства Сытина, выпустившего на русском языке книгу Сетона-Томпсона — «Юные дикари». В 8 главе первой части (стр. 48) говорится об этом языке: Мальчуган говорил на особом языке, который он называл тутни... Язык тутни заключался в том, что во всех словах гласные оставлялись без изменения, а согласные удваивались, и между ними вставлялось у. Так б превращалось в буб, д в дуд, м в мум и т. д. Например, слово мум-о-лул-чуч-и означало — молчи.

Этот заимствованный небольшой группой детей и подростков язык употреблялся не столько в обыденной жизни детской языковой общины, состоявшей из 6 — 8 человек (мальчики и девочки), сколько при игре в индейцев.

Тутни не подвергался каким-либо изменениям — может быть потому, что он был не единственным языком, которым владела описываемая община. Может быть, относительно лексики нужно сделать незначительную оговорку. Лексика обогащалась заимствованными словами — почти исключительно «индейскими», идущими в детскую среду через книжку Лонга «На Крайнем Севере», через «Песнь о Гайавате» Лонгфелло. Такого происхождения были, например, слова: Эймилос — лисица, Мувин — медведь, Пиквам — черная куница и др. (это — слова-прозвища); колумед — трубка мира; коммузи — хижина и др. Как слова, заимствованные с иностранного, они не подвергались изменениям. К тому же они и без того не были понятны врагам — взрослым и вообще непосвященным.

Если тутни не подвергся изменениям, то послужил некоторым образцом при образовании новых тайных языков, надобность в которых, несомненно, была: тутни не считался легким языком для всех членов языковой общины, включавшей детей и подростков от 8 до 15 — 16 лет, т. е. людей неравных сил[274].

5. Трудно отказаться от предположения, что довольно распространенный язык зутни[275] создался (в той же группе) по образцу и подобию тутни: не только схожесть названия, но и принцип построения языка склоняет к такому подозрению. Построение его таково: каждая гласная произносимого слова повторяется два раза, а в средину вставляется согласный з; говоря иначе, после каждого слога основы прибавляется короткий слог утка, состоящий из согласного з и гласной слога основы.

Пример: Язя зназа юзю чтозо тозо (я знаю что-то). Позо йдёзём наза созо лнызы шкозо (пойдем на солнышко).

Всюду соблюдается закон