Лоренцо Мура и молодой человек иностранной наружности находились за дегустационным залом, в комнате, где вино разливалось по бутылкам, и изучали пачку наклеек, перед тем как разместить их на бутылках. Chianti Santa Zita – было написано на наклейках. Однако Муре не нравился их вид. По его лицу, когда он говорил, бродила недовольная гримаса. Молодой человек кивал.

Сальваторе прочистил горло. Они подняли на него глаза. Полицейский подумал, действительно ли родимое пятно на щеке Муры потемнело, или ему это только так кажется?

– Доброе утро, – произнес детектив. Он объяснил, что пришел на звук их голосов и надеется, что не помешал им.

«Конечно, помешал», – подумал Лоренцо Мура, но ничего не сказал. Вместо этого он продолжил общение с молодым человеком, белая кожа и светлые волосы которого выдавали в нем либо англичанина, либо, что еще вернее, скандинава. По-видимому, он, как и множество его соплеменников, свободно говорил на итальянском, а также еще на трех-четырех полезных языках. Молодой человек – никакого имени не называется, да и не требуется, подумал Сальваторе, – выслушал Муру и скрылся в глубинах винокурни. Со своей стороны Лоренцо сделал жест в сторону открытой бутылки, стоявшей рядом со станком для наклейки этикеток. Vorrebbe del vino?[348]«Маловероятно, – подумал Сальваторе. – Для него еще слишком рано, чтобы начинать дегустацию, но в любом случае, grazie mille».

Было ясно, что Лоренцо не так строго следит за временем. Очевидно, что и он и его ассистент уже промочили горло. Рядом с бутылкой стояли два наполовину полных стакана. Он взял один из них и залпом осушил, а потом глухо сказал:

– Она умерла. И мой ребенок тоже. А вы ничего не делаете. Для чего вы приехали?

– Синьор Мура, – сказал Сальваторе, – мы бы хотели, чтобы дела шли быстрее, но они могут идти только с той скоростью, с которой им позволяет общий процесс.

– И что же это значит?

– Это значит, что мы должны завести дело. Сначала оно заводится, затем расследуется. А уже после завершения расследования производятся аресты.

– Она умерла, ее похоронили, и ничего не произошло, – сказал Мура. – И вы хотите меня уверить, что занимаетесь расследованием дела? Я пришел прямо к вам, когда она умерла. И я сказал, что это не естественная смерть. Но вы отослали меня. Тогда зачем вы приехали сейчас?

– Я приехал спросить, позволите ли вы Хадие Упман пожить у вас здесь, на фаттории, до тех пор, пока не будут достигнуты договоренности с ее семьей в Лондоне?

Лоренцо вскинул голову.

– Что это значит?

– Это значит, что я расследую дело. И когда я закончу – а я должен делать это очень осторожно, – придет время для следующих шагов, и уж здесь я не буду колебаться. Но соответствующие приготовления должны быть сделаны, и я пришел к вам именно за этим.

Мура изучал его лицо, как будто хотел отделить правду от лжи. Но кто решится ругать его за это? В девяти случаях из десяти в этой стране, и особенно в Тоскане, сначала совершался арест, а потом факты подгонялись под сфабрикованное дело. Особенно часто это случалось в тех случаях, когда такой прокурор, как Пьеро Фануччи, ограничивал свое видение одним подозреваемым, назначаемым в тот момент, когда о преступлении становилось известно.

– В таких случаях, как ваш, необходимо установить сам факт смерти и ее причину, – объяснил Сальваторе. – В случае с Анжелиной это было затруднительно, так как она была больна несколько недель перед смертью. Теперь мы точно знаем, что повлекло за собой ее смерть…

Лоренцо сделал шаг вперед, протягивая руку. Сальваторе поднял свою, чтобы остановить его.

– Но мы пока не называем этой причины.

– Это сделал он. Я знаю.

– Время покажет.

– А сколько еще надо времени?

– Вот этого мы не знаем. Но мы двигаемся вперед, держа все наши знания в тайне. Ну, а то, что я приехал к вам, чтобы договориться о Хадие… думаю, это говорит вам о том, как близки мы к цели.

– Он пришел к нам в дом. Он завоевал ее доверие. А когда он это сделал, он… каким-то образом он убил ее. И вы это знаете.

– Мы сегодня встречаемся. Профессор и я. Мы уже с ним встречались, и будем встречаться еще и еще. Ничего, синьор Мура, не останется незамеченным или неисследованным. Я уверяю вас в этом… – Сальваторе кивнул на дверь и сказал уже совершенно другим голосом: – Вы ведь разводите ослов, не так ли? Мне об этом рассказал лондонский детектив. Не могли бы вы показать мне их?

– А зачем? – нахмурился Лоренцо.

Сальваторе улыбнулся.

– Хотелось бы купить. У меня двое детей, и, думаю, они будут в восторге, если в загородном доме у них будет жить такой питомец. Ведь они настоящая прелесть – эти животные, которых вы выращиваете, vero? Они ведь достаточно добры, чтобы стать всеобщими любимцами, нет?

– Certo, – ответил Мура.

В конце концов, Сальваторе выполнил свою задачу. Вид осликов Лоренцо Муры в оливковой роще естественным образом привел к вопросу о том, кто их недавно покупал. Просто для того, чтобы убедиться в добром характере животных, благодаря которому они смогут стать баловнями в несуществующем загородном доме. Мура назвал ему имя своего последнего покупателя, и Сальваторе двинулся дальше.

Визит к этому мужчине полностью исключил его как возможный источник E. coli, убившую Анжелину Упман. Не потому, что на его ферме рядом с Валпромаро не было бактерий, а потому, что он подтвердил, что недавно приобрел у Лоренцо Муры осла, заплатив за него наличными. Это позволило синьору Муре немного сэкономить на налогах. Мужчина назвал дату покупки, и она полностью совпала с датой, когда Ispettore Линли видел, как тот передавал Муре конверт с чем-то.

Вернувшись в questura, Ло Бьянко получил новую информацию от Оттавии Шварц и Джорджио Симионе, которые продолжали продираться сквозь списки участников конференции микробиологов. Оттавия сообщила, что они обнаружили ученую из Глазго, которая занимается изучением E. coli. Скорее всего, будут и другие, если Ispettore хочет, чтобы они продолжали.

Сальваторе подтвердил, что хочет. Он не хотел следовать по пути Фануччи и желал знать всё, все возможные аспекты дела, прежде чем сделает следующий шаг. Для Сальваторе indagato значило больше, чем просто назвать имя подозреваемого. Indagato значило уверенность детективов в том, что у них в руках нужный человек.

В конце концов оказалось, что проще всего долететь до Пизы. Конечно, Барбара могла воспользоваться услугами какой-нибудь бюджетной авиакомпании, которые появлялись каждый месяц, как грибы после дождя, и приземлиться где-нибудь в региональном аэропорту. Однако Барбаре нужно было собраться с мыслями и хотелось уверенности и покоя, которые давали только авиакомпании с именем, не теряющие багаж и приземляющиеся в аэропортах с приставкой «международный».