Теперь же времени на то, чтобы до меня дошел весь ужас моего положения, хватало с лихвой, и если бы я позволил себе погрузиться в эти мысли… Право, не знаю, что бы со мной стало. Однако непрерывные реплики Фергии – а она ведь еще требовала реакции на них, не говорила в пространство, лишь бы заполнить тишину, как делают многие, – отвлекали меня и злили, а злость в подобных ситуациях самое подходящее чувство! Во всяком случае, пока выбираешь лучшие методы казни для столь надоедливой особы, жалеть себя времени нет.

– Фергия! – потянул я ее за пояс. – Постойте…

– Поаккуратнее, Вейриш, вы же меня пополам сломаете, если дернете изо всех сил! – возмутилась она. – Ну, что там у вас? Прозрели?

– Нет. Но все равно что-то вижу.

– И что же это такое? – вкрадчиво произнесла Фергия.

– Если бы я знал, сказал бы, наверно, как по-вашему? – вспылил я, но тут же остыл. – Я не знаю, как описать. Кругом кромешная тьма, а в ней светятся золотые искры. Я думал, это последствия перехода, но… их становится все больше и больше. И кое-где это уже не искры, а как бы… прожилки на мраморе, видели? Попадается иногда такой, с вкраплениями золота. Говорят, во дворце рашудана им стены отделаны…

– Да пес с ним, с этим рашуданом!

– Оскорбление правителя, – машинально ответил я. – Карается четвертованием, а дальше как пойдет… в смысле, на что у палача фантазии хватит.

– Вейриш, хватит о рашудане, скажите лучше, где больше всего этих искр? Или покажите!

Я ткнул пальцем в нужном направлении. Судя по ругательству, чуть не попал Фергии то ли в нос, то ли в ухо, но это уж мелочи…

– Вы вот не видите, а жаль, – сказала она. – Все эти змейки-ящерки выстлались ковром, ни стен, ни пола не разглядишь, только дорожку для вас оставили. И ведет она именно туда, куда вы указали.

– Для меня? – не понял я.

– Ну не я же дракон! К слову, ведь тот бастард, – Фергия схватила меня за локоть и зашептала в ухо, – он полукровка, помните? Он хотел стать настоящим… Вейриш, вот это удача – угодить в его тайник!

– Вы б еще сказали – логово…

– Нет, логово охраняли бы иначе, – авторитетно заявила она, не выпуская моей руки. – Теперь вы ведите.

– Я же не…

– Вы видите какие-то искры, а я ничего такого не различаю, вот вы и будете проводником. Не переживайте, пол здесь довольно ровный, а я в любом случае не дам вам упасть, если споткнетесь. Удержу уж, хоть вы и здоровенный.

– Да и вы не девушка-из-цветочка, – не удержался я, – так что поверю на слово.

– Что за девушка? – заинтересовалась Фергия.

Я сосредоточился – сложно идти вслепую, ощущая только камни под ногами и крепкую руку спутницы, – нашел место, где искры роились гуще всего, и сделал шаг вперед. Сообразил еще выставить вперед свободную руку, чтобы ни на что не наткнуться, а то вдруг Фергия отвлечется, я и врежусь лбом в какой-нибудь выступ?

– Это сказка, – ответил я, освоившись с ролью ведущего. – Наверняка на этом вашем Севере есть подобная.

– Вполне вероятно. Расскажите, пока идем!

– Ну… начинается история, как обычно: жила-была семья, и был у них любимый сын.

– Только один?

– Не знаю, может, имелись и менее любимые, от наложниц, – огрызнулся я. – Словом, его никак не могли женить. Никто ему не нравился.

– А что ж родители не приказали? – удивленно спросила Фергия и потянула меня в сторону, уводя от столкновения с камнем, так что я ударился лишь плечом, а не всем собой.

– Так любимый же, как его приневолишь? Словом, мать пошла к колдуну и сказала, мол, у сына уже усы выросли, а он на девушек и не глядит, что делать?

– Может, его не девушки интересовали? – хихикнула Фергия, и я смутился.

– Нет, не в том смысле не глядит! У него были шуудэ, просто жениться он не хотел.

– И что же колдун? О, погодите, я угадаю! У нас действительно есть похожая сказка! – радостно сказала она. – Он дал женщине волшебное семечко, так? Велел посадить, ухаживать за ростком и смотреть, что будет дальше?

– Точно… – удивленно протянул я.

– Из семечка вырос прекрасный цветок, а когда бутон раскрылся, внутри оказалась та самая девушка, только ростом с палец?

– Нет.

– Интересный поворот, – сказала Фергия. – А как же тогда дело было? Вы говорите, говорите, только не забывайте следить за дорогой!

– Слежу я! Гхм… Из семечка действительно вырос цветок, только не обычный.

– Ясное дело, волшебный.

– Фергия, если вы будете перебивать, я никогда не закончу эту историю!

– Я просто уточнила, – буркнула она, положила руку мне на затылок и придавила с неженской силой, пояснив: – Тут потолок низкий, пригнитесь. И говорите дальше.

Я вздохнул, припомнил сказку и продолжил:

– Бутон этого цветка был размером с человека, а когда он начал раскрываться, стало ясно, что на каждом лепестке можно накрыть стол на дюжину персон.

– Ого!

– Мать обрадовалась: цветок был очень хорош, и внутри наверняка скрывалась красавица, которая наверняка понравится ее сыну.

– Знаете, – сказала Фергия, – у меня есть подозрение, о каком цветке идет речь. Я его не видела, только читала описания, и не знаю, как его называют здесь, а арастенское название вряд ли что-то скажет вам, но свидетели живописуют его на редкость красочно… Он растет где-то в джунглях, цветет редко, но уж если сподобится, то зрелище выходит редкостное. Красиво, да, но лепестки у него цвета гнилого мяса, а то и вовсе черные, аромат соответствующий. Это он?

– В сказке не говорится, – вывернулся я, хотя думал о том же. – Словом, мать позвала мужа и сына в сад, чтобы наблюдать явление чудесной красавицы. Они высмеяли ее, но все-таки пришли, и тогда волшебный цветок показал им свою сердцевину…

– Эти несчастные хоть живы-то остались после такого зрелища?

– Конечно. Лепестки раскрылись, и из цветка вышла юная дева невообразимой красоты.

– Насколько невообразимой? – любопытно спросила Фергия.

– Ну… судя по этой истории, она была очень высока, совершенно обнажена, кожа ее оказалась чернее земляного масла и такой же блестящей, волосы вились, как плети волшебного цветка, глаза сверкали огненной страстью, а в руке она сжимала копье с наконечником длиной в мужскую руку. Наверно, это была тычинка, – невольно улыбнулся я.

– Полагаю, сын взял ее в жены прямо в саду, – заключила Фергия. – Что ему, собственно, оставалось делать?

– Так и было.

– И жили они долго и счастливо?

– Как ни удивительно, да, – ответил я. – Помните носильщиц? Мы их