Комитетом. А сейчас у меня, считай, не было конкурентов, если я предложу свои снегоходы и оборудование от Panavision, то можно будет получить эксклюзивные видеорепортажи с игр. Напряжение лыжников во время гонок крупным планом — что может быть зрелищнее для репортажей с игр? Пусть пока и не в прямом эфире, а в вечерних программах, которые в Европе в любом случае пойдут в прайм-тайм. К тому же снегоходы идеально подойдут для организаторов игр и наемных сотрудников, ведь они помогут быстро передвигаться по территории проведения игр. А мне принесут заказы и прибыль.

Мысли о снегоходах и будущих высоких прибылях перескочили на Канаду и заставили вспомнить еще об одних моих планах — о хоккейной экипировке. И как я об этом мог забыть⁈ Повезло, что пока еще было достаточно времени для подготовки снаряжения нового уровня сразу для двух национальных сборных — Канады и США. У меня есть тот, кто сможет создать прототипы и есть производственные мощности. Алюминиевые ракушки для паха, усиленные щитки и даже маски для вратарей — это всё легко произвести на тех же заводах что делают для меня алюминиевые пивные банки, материал-же один и тот же. Так что с утра звоню Жаку Ружо, владельцу небольшой мастерской и по совместительству отцу одной красивой хоккеистки и мчу в Канаду, а затем лечу в Лозанну, где находиться штаб-квартира МОК.

— Итак, третье место занимает Джессика Дэвис, — объявил ведущий, после того, как мы передали ему результаты на бумажке. — Она получает триста долларов и пылесос!

По приглашению ведущего на сцену поднимается один из судей — капитан футбольной команды колледжа и надевает на голову Джессики малую корону. Звучат продолжительные аплодисменты и ведущий продолжает:

— Второе место занимает Дебора Коллинз, ее приз — пятьсот долларов и стиральная машина!

В этот раз на сцену поднимается второй судья — редактор местной газеты. Переждав очередную волну зрительского безумия ведущий объявляет «Мисс Орандж»:

— Сара Шапиро! — девушка прыгает не в силах сдержать радость, ведущий продолжает. — На сцену приглашается, — вместе с его словами начинает приподниматься с места майор. По сценарию именно ему предстояло поздравлять победительницу. Но в этом месте произошла заминка — Сара перебила ведущего и принялась ему что-то втолковывать. Тот, выслушав, пожал плечами и назвал другое имя:

— Фрэнк Уилсон!

Глава 10

Аплодисменты резко обрываются и на территории колледжа воцаряется гробовая тишина. Я с удивлением смотрю на Сару, отмечаю ее горделивую осанку и торжество в глазах. Рукою провожу по зудящей после удара щеке. Перевожу взгляд на трибуну, задерживаю его на операторе и понимаю, что меня только что опозорили на всю Америку.

— Сука! — цежу я в лицо бывшей невесте. Ее самодовольная улыбка перерастает в злой хохот. Я рычу и хватаю ее за шею, сдавливая пальцы. Сара кряхтит, закатывает глаза и начинает биться в предсмертных судорогах. Я удовлетворенно скалюсь и просыпаюсь.

— Вот черт, — сплюнул я, поняв, что это был всего лишь сон, навеянный вчерашним днём, точнее, финалом конкурса, а я не возле сцены под пристальным взглядом тысячи зрителей, а в свой уютной постели.

Всему виной мое воображение. Разыгралось пока я поднимался на сцену. Ведь чего только я за те долгие две минуты не передумал, какие только варианты развития событий мысленно не накидал. Один из них — пощечина, которую отвешивает мне бывшая невеста. Вот не верю я в способность женщины простить успех своего бывшего, даже если она сама его бросила. А тут такой повод отыграться — несколько тысяч зрителей, опять же телевидение снимает — отличный шанс втоптать обидчика в грязь. Пусть потом попробует доказать, что не за что пострадал. Стопроцентно не поверят. И всё — репутация летит коту под хвост, вместо создаваемого образа национального героя общественное порицание.

В этот раз Сара сдержалась. Вот только я готов поклясться, что видел в ее взгляде что-то недоброе, когда надевал на нее корону, ведь для чего-то она вызвала меня на сцену. А значит было в ее планах что-то этакое, способное навредить мне. Но передумала. Видимо, поняла, что тоже попадает под удар.

Так что отделался я многообещающей улыбкой.

А может это я себя накручиваю? Может не было у Сары никаких коварных планов, может она просто хотела доказать мне, что я зря не валяюсь у ее ног, у ног первой красавицы графства?

Вот доказала и теперь успокоится? Ага сейчас, женщины так легко не отступают. Опыт подсказывает, что у меня еще будут проблемы с этой девушкой.

Ладно, хрен с ней. Не до нее пока. Конкурс, наконец, закончился, а у меня появились проблемы намного существеннее жаждущей реванша бывшей. Как пришел сегодня в «Wilson American», так сразу в них и окунулся.

— Письмо от Энцо! — затряс передо мной сложенным вдвое листом бумаги Шелби, как только я переступил порог завода. — Сроки по поставке двигателей для нашей гоночной команды срываются. В Италии забастовка.

— На заводе Феррари? — удивился я, выхватывая письмо из рук Кэрролла.

— Не в самом Маранелло. Пишут, что бастуют рабочие на заводе, который поставляет поршневые кольца. Энцо отдал их производство на аутсорсинг, так дешевле, а качество контролируется ОТК Феррари.

— И когда они поставят двигатели? — спросил я, вчитываясь в текст.

— Он об этом не пишет, — услышал я раздраженный ответ. — Фрэнк, что будем делать? До гонок в Дайтоне всего шесть месяцев, а нам надо подготовить две машины, фактически построить их с нуля. И сейчас не получится провернуть тот же самый фокус что и Фиатом, на котором мы победили в Ле-Мане.

Уже заявлено, что в гонках примет участие именно заводская команда Альфа Ромео — Уилсон Американс, а это значит что на всё, вплоть до последней гайки и болта, не говоря уже о двигателе должны быть бумаги от их производителя. Это уже не частная лавочка, а серьезный бизнес. Двигатель официально поставленный Феррари годился для установки в наш автомобиль, а двигатель который мы, допустим снимем с какого-то уже существующего гоночного автомобиля, нет.

И это я еще не говорю о том, что нам по-хорошему нужно несколько силовых установок, на вторую машину, и на то чтобы иметь хоть какой-то запас, на случай непредвиденных обстоятельств.

— Понятно, — удрученно процедил я, когда Шелби закончил свой монолог. От осознания жопы, в которую мы угодили хотелось все крушить. Но я затянулся табаком