— Не знаю…

Рональд Уизли — наш король,

Рональд Уизли — наш герой,

Перед кольцами стеной

Так всегда и стой…

— Как им не надоест петь эту дурацкую песню? — убитым голосом спросила Гермиона. — Мало они над ним издевались?

По зеленому склону к замку поднималась огромная толпа учеников, возвращающихся с матча.

— Пойдем поскорее, чтобы обогнать слизеринцев, — сказала Гермиона.

Квоффла Рональд не пропустит

И победы не упустит,

Вратарем наш Рон родился,

Гриффиндору пригодился.

— Гермиона… — неуверенно произнес Гарри.

Песня звучала все громче, но она исходила не от скопища слизеринцев, одетых в зеленое с серебром, а от красно-золотой массы, медленно движущейся к замку и несущей на своих многочисленных плечах чью-то одинокую фигуру.

Рональд Уизли — наш король,

Рональд Уизли — наш герой,

Перед кольцами стеной

Так всегда и стой…

— Не может быть… — тихо ахнула Гермона.

— Может! — громко сказал Гарри.

— Гарри! Гермиона! — завопил Рон, махая серебряным Кубком. Он был вне себя от счастья. — Он наш! МЫ ПОБЕДИЛИ!

Они расплылись в улыбках, провожая его взглядом. У дверей замка образовалась пробка и Рона как следует приложили головой о притолоку, но никто, похоже, не собирался ставить его на ноги. Продолжая петь, болельщики протиснулись в вестибюль и исчезли из виду. Сияя, Гарри и Гермиона смотрели им вслед, пока не затихло последнее эхо от их куплетов. Потом они повернулись друг к дружке, и улыбки сошли с их лиц.

— Прибережем наши новости до завтра, ладно? — сказал Гарри.

— Хорошо, — устало согласилась Гермиона. — Я никуда не спешу.

Они взошли по лестнице вместе. У парадных дверей оба невольно обернулись и посмотрели на Запретный лес. Может быть, Гарри это только померещилось, но далеко-далеко над верхушками деревьев как будто поднялась в воздух маленькая стайка птиц — словно дерево, на котором они гнездились, кто-то с корнем вырвал из земли.

Рон был так рад, что сумел помочь Гриффиндору выцарапать Кубок по квиддичу, что на следующий день не мог ни на чем сосредоточиться. Он снова и снова принимался обсуждать матч, и Гарри с Гермионой никак не удавалось улучить момент, чтобы заговорить о Гроххе. Правда, они не слишком старались начать этот разговор: ни Гарри, ни Гермионе не хотелось возвращать Рона с небес на землю таким жестоким образом. Поскольку день опять выдался ясный и теплый, они убедили Рона заняться подготовкой к экзаменам под березой на берегу озера: там было меньше посторонних ушей, чем в гриффиндорской гостиной. Сначала Рон не пришел в восторг от этой идеи — ему гораздо больше нравилось сидеть в башне, где его то и дело дружески хлопали по плечу, а порой и снова затягивали «Уизли — наш король», — однако через некоторое время согласился, что ему тоже полезно подышать свежим воздухом.

Они разложили учебники в тени березы и уселись сами, в двадцатый раз слушая рассказ Рона о том, как вчера он взял свой первый мяч.

— Ну, то есть я ведь пропустил мяч от Дэвиса, так что полной уверенности в себе не было, но, не знаю уж почему, когда Брэдли полетел на меня — он и взялся-то неизвестно откуда, — я вдруг подумал: «Ты сможешь!» И у меня осталось не больше секунды, чтобы выбрать, куда кинуться, — понимаете, он вроде как метил в правое кольцо, ну, в смысле, для меня правое, а для него-то левое, — но мне будто внутренний голос подсказал, что он финтит, и я решил рискнуть и бросился влево — стало быть, от него вправо, — и… ну, вы видели, чем это кончилось, — скромно заключил он, без всякой необходимости взлохмачивая себе волосы и оглядываясь, чтобы убедиться, что ближайшие их соседи — кучка сплетничающих между собой третьекурсников с Пуффендуя — услышали его слова. — А минут через пять гляжу — на меня летит Чемберс… Что? — Рон оборвал себя на середине фразы, увидев выражение лица Гарри. — Чего ты ухмыляешься?

— Ничего, — быстро ответил Гарри и уткнулся носом в конспект по трансфигурации, пытаясь стереть с лица улыбку. Правда же заключалась в том, что секунду назад Рон очень ярко напомнил Гарри другого игрока в квиддич, который когда-то ерошил себе волосы под этим же самым деревом. — Просто радуюсь, что мы победили, вот и все.

— Да, — медленно сказал Рон, наслаждаясь звучанием этих слов, — мы победили. Ты заметил, какое лицо было у Чанг, когда Джинни схватила снитч прямо у нее под носом?

— Она, наверно, расплакалась, — горько сказал Гарри.

— Ага… правда, скорей от досады, чем от чего-нибудь еще… — Рон слегка нахмурился. — Но ты хоть видел, как она отшвырнула метлу, когда приземлилась?

— Ну… э-э… — протянул Гарри.

— Честно говоря… нет, Рон, — сказала Гермиона с тяжелым вздохом, откладывая книжку и устремляя на него извиняющийся взгляд. — Ты уж нас прости, но все, что мы с Гарри видели вчера на стадионе, — это первый гол Дэвиса.

Живописно растрепанные волосы Рона, казалось, поникли от разочарования.

— Вы не смотрели матч? — тихо сказал он, растерянно глядя на них. — Вы не видели ни одного моего броска?

— Ну… нет, — сказала Гермиона, примирительно дотрагиваясь до его руки. — Но мы не хотели уходить со стадиона, Рон, — нам пришлось это сделать!

— Да ну? — спросил Рон. Его лицо угрожающе покраснело. — Это зачем же?

— Из-за Хагрида, — сказал Гарри. — Теперь мы знаем, почему он вечно ходит в синяках с тех пор, как вернулся от великанов. Он позвал нас с собой в Лес, и мы не могли отказать — он так уговаривал… В общем, слушай…

Весь рассказ занял у него пять минут, по прошествии которых негодование на лице Рона уступило место глубокому недоверию.

— Он привел одного из них с собой и спрятал в Лесу?

— Ага, — мрачно подтвердил Гарри.

— Да нет, — сказал Рон, словно, отрицая происшедшее, мог его изменить. — Нет, не может быть!

— И все-таки он это сделал, — твердо сказала Гермиона. — Грохх примерно шестнадцати футов ростом, любит выдирать с корнем двадцатифутовые сосны и знает меня, — она хмыкнула, — под именем Герми.

У Рона вырвался нервный смешок.

— И Хагрид хочет, чтобы мы…

— Научили его английскому, — закончил за него Гарри.

— Он сошел с ума, — сказал Рон почти благоговейным тоном.

— Да, — раздраженно подтвердила Гермиона, перевернув страницу «Ступенчатой трансфигурации» и хмуро разглядывая ряд диаграмм, иллюстрирующих превращение совы в театральный бинокль. — Я тоже начинаю так думать. Но, к несчастью, мы с Гарри обещали ему помочь.

— Что ж, придется вам нарушить свое обещание, только и всего, — твердо заявил Рон. — То есть я хочу сказать… у нас же экзамены на носу, и шансов, что мы не вылетим из школы, примерно вот столько. — Он сблизил большой и указательный пальцы, оставив между ними лишь узкую щелочку. — Да и вообще… помните Норберта? И Арагога? Мы хоть раз что-нибудь выиграли от знакомства с чудищами из числа Хагридовых приятелей?