— Ты прав, но вся беда в том, что… мы обещали, — жалким голосом сказала Гермиона.

Рон пригладил растрепанные волосы. Казалось, он серьезно задумался.

— Ну ладно, — вздохнул он. — Хагрида ведь еще не выгнали. А если уж он продержался так долго, может, продержится и до конца семестра, и тогда нам не придется даже близко подходить к Грохху.

* * *

Окрестности замка сияли на солнце, как чисто вымытые; безоблачное небо улыбалось своему собственному отражению в искрящейся глади озера; по шелковым зеленым лужайкам изредка пробегала рябь от легкого ветерка. Наступил июнь, но для пятикурсников это означало одно: экзамены наконец придвинулись к ним вплотную.

Им больше не задавали ничего на дом; все уроки были посвящены повторению вопросов, которые, по мнению преподавателей, почти наверняка должны были встретиться им на экзаменах. В атмосфере лихорадочной, сосредоточенной подготовки Гарри забыл почти обо всем на свете, кроме СОВ, хотя порой, особенно на уроках зельеварения, гадал, удалось ли Люпину поговорить со Снеггом насчет продолжения занятий по окклюменции. Если и удалось, то Снегг, видимо, проигнорировал Люпина так же, как теперь игнорировал Гарри. Впрочем, Гарри это вполне устраивало: у него хватало забот и волнений и без дополнительных уроков со Снеггом, да и Гермиона, к его облегчению, была в эти дни слишком занята для того, чтобы ругать его за пренебрежение советами Дамблдора; она ходила, постоянно бормоча что-то себе под нос, и вот уже который вечер не оставляла по углам одежду для эльфов.

Гермиона была не единственной, кто в преддверии СОВ начал вести себя странно. У Эрни Макмиллана появилась дурная привычка расспрашивать всех подряд о том, как они готовятся к экзаменам.

— Сколько часов в день у вас уходит на подготовку? — с маниакальным блеском в глазах спросил он у Гарри и Рона, когда они вместе шли на травологию.

— Не знаю, — сказал Рон. — Несколько.

— Больше восьми или меньше?

— Меньше, наверно, — ответил Рон, слегка встревоженный.

— У меня восемь, — выпятив грудь, сказал Эрни. — А то и все девять. Я еще по часу до завтрака каждый день выкраиваю. Восемь — это у меня средняя цифра. В удачный выходной могу и до десяти дотянуть. В понедельник у меня получилось девять с половиной. Во вторник не так хорошо — всего семь с четвертью. Зато в среду…

Гарри был очень благодарен профессору Стебль за то, что в этот момент она пригласила их в оранжерею и Эрни пришлось замолчать.

Тем временем Драко Малфой нашел новый способ сеять панику.

— Разумеется, важно не то, сколько вы знаете, — громко поучал он Крэбба и Гойла перед уроком зельеварения за несколько дней до начала экзаменов. — Важно, кого вы знаете. Отец уже много лет на короткой ноге со старухой Гризельдой Марчбэнкс, председательницей Волшебной экзаменационной комиссии, — она и на званых ужинах у нас бывала, и вообще…

— Как по-вашему, это правда? — тревожно прошептала Гермиона Гарри и Рону.

— Если и так, мы все равно ничего не можем поделать, — угрюмо ответил Рон.

— Не думаю, что это правда, — спокойно произнес за их спинами Невилл Долгопупс. — Дело в том, что Гризельда Марчбэнкс дружит с моей бабушкой, и она никогда не упоминала о Малфоях.

— А какая она, Невилл? — тут же спросила Гермиона. — Строгая?

— Честно говоря, у них с бабушкой много общего, — подавленно признался Невилл.

— Ну, такое знакомство тебе уж во всяком случае не повредит, — ободряюще заметил Рон.

— Вряд ли от этого будет хоть какой-то прок, — еще более уныло сказал Невилл. — Бабушка все время твердит ей, что мне далеко до отца… да вы и сами видели, какая она, в больнице святого Мунго…

Невилл мрачно уставился в пол. Гарри, Рон и Гермиона обменялись взглядами, но не придумали, что ему ответить. В первый раз Невилл упомянул о своей встрече с ними в волшебной больнице.

Тем временем торговля из-под полы различными средствами, способствующими повышению концентрации, живости ума и внимательности, которая и раньше процветала среди пяти- и семикурсников, достигла своего апогея. Гарри и Рон сразу же соблазнились бутылью эликсира Баруффио для интеллектуального роста — ее предложил им шестикурсник с Когтеврана Эдди Кармайкл. Он уверял, что в прошлом году получил на СОВ «превосходно» по девяти предметам лишь благодаря эликсиру, и готов был расстаться с целой пинтой по смехотворной цене в двенадцать галеонов. Рон пообещал Гарри, что расплатится с ним за свою половину, как только закончит Хогвартс и выйдет на работу, но прежде чем они ударили по рукам, Гермиона отняла у Кармайкла бутылку и вылила ее содержимое в унитаз.

— Гермиона! Мы же хотели это купить! — завопил Рон.

— Не будьте идиотами, — огрызнулась она. — Вы бы еще купили у Гарольда Дингла порошок из когтя дракона! И хватит об этом!

— У Дингла есть порошок из когтя дракона? — жадно спросил Рон.

— Уже нет, — ответила Гермиона. — Его я тоже конфисковала. Все эти штучки — чистое надувательство, понятно?

— Только не коготь дракона! — воскликнул Рон. — Это классная вещь, она так прочищает мозги, что ты потом несколько часов ходишь умный-преумный… Гермиона, дай мне щепоточку этого порошка, пожалуйста, он же не повредит…

— Может и повредить, — сдержанно откликнулась Гермиона. — Я его рассмотрела. На самом деле это сушеный помет докси.

После этого сообщения у Гарри с Роном пропала охота гоняться за мозговыми стимуляторами.

На следующем уроке трансфигурации они получили расписание экзаменов и ознакомились с правилами их проведения.

— Как видите, — сказала профессор МакГонагалл, когда ученики переписали с доски даты и время всех экзаменов, — вы будете сдавать СОВ в течение двух недель. Утренние часы отведены под письменные работы, послеобеденные — под проверку практических навыков. Практический экзамен по астрономии, разумеется, будет проходить ночью.

Далее, я должна предупредить вас, что на ваши экзаменационные принадлежности наложены исключительно жесткие Антиобманные заклятия. Использование напоминалок, а также самоотвечающих перьев, накладных манжет-шпаргалок и самоправящихся чернил запрещено. К сожалению, практически ежегодно в школе находится, как минимум, один ученик, считающий, что ему по силам обвести Волшебную экзаменационную комиссию вокруг пальца. Могу только выразить надежду, что среди гриффиндорцев таковых не окажется. Наш новый… директор, — МакГонагалл произнесла это слово с тем же выражением, какое появлялось на лице тети Петуньи во время уборки квартиры, когда она сталкивалась с особенно упрямым пятном на ковре, — попросила деканов факультетов предупредить своих учеников, что мошенничество будет караться строжайшим образом — поскольку, как вы сами понимаете, ваши результаты могут бросить тень на новые порядки, установленные директором…

Профессор МакГонагалл едва заметно вздохнула. Гарри увидел, как затрепетали крылья ее точеного носа.