металла — выстрелю. И будь уверен, не промахнусь.

— Убьешь того, кто спас тебе жизнь?

— Убери нож, тебе говорят!

Яростный огонь в глазах Янко постепенно потух. С сухим щелчком цыган закрыл наваху и повалился навзничь, бормоча:

— Поживем — увидим, Замора… Поживем — увидим…

Глава VII

Коронный удар цыгана

Вода прибывала. Похоже, на море был сильный прилив, который гнал воду в пещеру, имевшую какие-то скрытые протоки. Буря, судя по всему, окончательно улеглась, так как ветер больше не задувал в щель.

Складывалось впечатление, что у скалы встречались два потока: водоросли собирались там грудами, кружились на месте, а потом — по странному капризу воды — тонули, чтобы вновь всплыть и захороводить вокруг скалы.

Янко и Замора, удивленные этим необъяснимым явлением природы, сидели на вершине и с тревогой наблюдали за коловращением воды и морской растительности.

Так прошел час, показавшийся потерпевшим крушение длинным, как целая ночь. Они уже почти смирились с мыслью, что окончат дни в желудках питонов, наверняка еще остававшихся где-то в воде. Янко не желал для Заморы подобного конца, хотя в глубине души уже ненавидел ее. Поднявшись на ноги, он решительно объявил:

— Вода поднимается. Уходим.

— Куда? Мы же теперь не найдем тот гребень, по которому сюда пришли.

— Я найду.

— Ты или утонешь, или тебя питоны задушат.

— Ну и пусть. Мне не хочется жить.

— С ума сошел, Янко? Пропадешь ни за песету. Подождем, пока вода не спадет.

— Нет, — покачал головой цыган, — так мы дождемся лишь смерти.

— Я с тобой не пойду.

— Тогда я тебя понесу. Ты даже ножек не замочишь.

Девушка пристально посмотрела на него. Янко раскрыл наваху. При этом его лицо дико перекосилось, а взгляд черных глаз сделался совсем волчьим.

— Не пойду, — повторила Замора.

— Утащу силой.

— По какому праву?

— Барон взял с меня клятву охранять твою жизнь, чтобы все мы могли и дальше наслаждаться твоими плясками на улицах Севильи и Сарагосы. Сейчас ты в беде, и мой долг — тебя спасти. Так пойдешь со мной добром или нет?

Замора отступила на шаг, подняла маузер и угрожающе сказала:

— Янко, ты опять за свое? Ты, конечно, умеешь метнуть нож так, что с двадцати пяти шагов попадешь в горло врагу, но ножом меня не испугать. Я слежу за каждым твоим движением. Остерегись, Янко! Я готова на все.

— Даже на убийство?

— Да, если вынудишь, — холодно ответила девушка, не сводя глаз с ножа.

— А будь на моем месте Карминильо? — взревел цыган.

— Перейдет мне дорогу — убью и его.

— Так подыхай же здесь в одиночестве! Чтоб тебя питоны сожрали, чертовка!

— Я сумею от них защититься.

— Последний раз прошу: идем со мной. Мы слишком молоды, чтобы умирать.

— И поэтому ты тащишь меня в пасть смерти?

— Я пытаюсь тебя спасти!

— Нет.

Цыган присел, вытянул руку. Блеснул металл.

— Стой, Янко! — вдруг крикнула Замора, не опуская винтовки. — Неужто не слышишь?

— Чего?

— Прислушайся.

— А ты в это время всадишь мне пулю в лоб?

— Мы с тобой одной крови, Янко. Ты для меня как брат. Слушай, слушай!

Действительно, пещеру наполнили странные звуки. Водоросли резко ушли вниз, словно лишившись опоры.

— Вода уходит, — сказал цыган. — Вытекает по подземным туннелям и каналам, которых нам вовек не сыскать.

— Вот и я спасла тебе жизнь. Теперь можно спокойно пройти по гребню.

Янко растянул губы в улыбке, похожей на оскал пантеры. Уровень воды продолжал снижаться. Среди водорослей извивались два или три питона, избегшие пули.

— Попробуем вернуться в первую пещеру, — продолжала настаивать Замора. — Пожар давно закончился, все остыло. Я хочу знать, выжили ли студенты. Что, если от них остались одни обугленные кости, а бесценный платок с указаниями, где искать талисман, и вовсе сгорел?

— Ты от меня, конечно, таишься, но платок у Карминильо, я прав? У этого мудреца из Саламанки, который только и способен, что бренчать на гитаре?

— Тебе-то что за дело?

— Ошибаешься, Замора.

— Ты бы ни в жизнь ничего не понял в той карте.

— Талисман спрятан на горе Гуругу?

— Все, Янко, не ко времени ты затеял этот разговор. Сейчас нам следует думать о собственном спасении.

— Дай-ка мне свою винтовку.

— Зачем?

— Хочу поискать тот гребень. Должен же я чем-то обороняться?

— Обороняйся навахой.

— Спорю на тысячу песет, что ты бы обрадовалась, сожри меня питон.

— А кто несколько минут назад спас тебе жизнь?

— Не понимаю тебя, Замора. Ладно, оставим это. Нужно найти каменный гребень и похоронить кости школяров.

Сказав это, Янко злобно захохотал. После чего начал спускаться со скалы, держа нож наготове. Вскоре снизу донесся его победный крик:

— Гребень! Я его нашел! Замора, мы спасены!

— А что там с водой? — поинтересовалась цыганка.

— Почти ушла.

— Мы сможем добраться до первой пещеры?

— Надеюсь. Давай я перенесу тебя на закорках.

— Еще чего. Мне нужны руки, чтобы держать винтовку. К тому же я больше доверяю своим ногам танцовщицы, нежели твоим ходулям. Широк ли гребень?

— С полметра. Если отлив продолжится, то и метр наберется.

— Да это настоящий бульвар!

— По которому прогуливаются питоны. Придется поторапливаться. Кажется, я вижу среди водорослей змей.

— Прячутся, чтобы на нас напасть.

И они двинулись вперед, осторожно нащупывая каменную тропку, пересекавшую пещеру. Вода с бульканьем отступала. Ее словно помпами откачивали.

— Держись за меня, Замора. Да-да, я знаю, ты лучшая танцовщица Севильи и Сарагосы и все же не откажи мне в этой малости. Уверен, Карминильо не пришлось бы тебя уговаривать.

— Хорошо.

Гребень прекрасно был виден в свете взошедшей луны. Цыгане еще раз внимательно осмотрели поверхность воды, опасаясь питонов, и пошли дальше. Вся пещера полнилась хлюпаньем и журчаньем, точно под слоем гигантских водорослей разыгралась небольшая буря. Они уже прошли шагов пятьдесят, когда Замора скомандовала:

— Стой, Янко!

— Вода поднимается?

— Прислушайся!

Юноша остановился.

— Кажется, я слышу посвист ветра, — наконец сказал он. — Или это шипение?

— По-моему, приглушенный лай.

— Да что же это за пещера такая, полная страхов и тайн? — в отчаянии воскликнул Янко.

Вдруг лунный свет, и так неяркий, исчез.

— Смотри, Янко! Там!

— К нам плывут собаки?

— Нет, посмотри вверх!

— Чтоб его черти побрали, твой талисман! Мне все это начинает надоедать.

— Боишься?

— Цыганам неведом страх. Однако, признаюсь, я в растерянности.

Над их головами вихрем кружили сотни крупных летучих мышей. Должно быть, прежде они прятались в каком-то закоулке пещеры. Твари зигзагами метались туда-сюда, задевая головы цыган холодными крыльями.

— Откуда взялись эти ночные вампиры? — пробормотал себе под нос цыган, поудобнее перехватывая наваху.

— Они опасны? Старики говорят, летучие мыши любят вцепляться в волосы.