карты своим бисерным почерком Николай Федорович ухитрялся вписать на площади обычного листа основные параграфы плана и сделать соответствующие расчеты. Когда мы с Григорием Давидовичем докладывали подготовленные штабом документы, Ватутин сравнивал наши наметки со своими. Если они совпадали, он как-то по-детски радовался. Если обнаруживал расхождения — озадаченно замолкал и нередко подолгу проигрывал варианты в уме. Наконец спокойно либо признавал наш вариант лучшим, либо, что бывало чаще, обоснованно и корректно объяснял, в чем состояла наша ошибка.

Однако необходимо вернуться к планированию действий танковой армии П. Л. Романенко, чтобы полнее показать, как нам пришлось всесторонне учитывать ее специфику. Так, мы определили маршруты выхода танков на рубеж их ввода в прорыв, особенности походного и боевого порядков, спланировали авиационное и артиллерийское обеспечение ввода танковых частей в сражение, определили точное направление ударов по всей глубине наступления, отработали вопросы взаимодействия с соседними общевойсковыми армиями, а также управления и связи с учетом своеобразия глубокого танкового удара. С такой же тщательностью отрабатывались обеспечение флангов, разведка и т. д. Поэтому-то больно было мне и моим оставшимся в живых соратникам прочитать много позже такие вот строки: «Попытки объединить отдельные танковые корпуса делались и раньше. Так, созданная еще в 1942 г. 5-я танковая армия принимала участие в битве под Сталинградом. Но эта армия, включавшая помимо двух танковых корпусов кавалерийские и стрелковые дивизии, артиллерию различного калибра, специальные части и подразделения, ничем, по существу, не отличалась от общевойсковой* имевшей сильный эшелон развития успеха. В связи с этим она, естественно, и не могла решать в полной мере возлагаемые на нее задачи: при наступлении, особенно в оперативной глубине…»[241] Подобная же трактовка имеет место и в книге А. И. Радзиевского «Танковый удар».

Известно, что 5-я танковая армия первого формирования блестяще решила свои задачи в Сталинградской битве, а если при этом и были допущены недостатки, то они имелись и в действиях танковых армий однородного состава. Так, 5-я гвардейская танковая армия не избежала крупных издержек даже в 1944 году в операции «Багратион». Тот же факт, что планирование и руководство действиями 5-й танковой было специфично, я готов отстаивать со всей ответственностью. Надо сказать, что опыт 5-й танковой и помог затем разработать принципы боевых действий и структуру танковых армий. В этом отношении необходимо приветствовать верное и глубокое освещение подготовки и проведения действий 5-й танковой армии в Сталинградской наступательной операции доктором исторических наук профессором Р. М. Португальским в его статье в «Военно-историческом журнале». Особенно ценен его доказательный вывод о том, что подобным же образом шла работа в армейском звене в Орловской, Белгородско-Харьковской и других операциях 1943 года[242]. Добавлю: не только в танковых, но и в общевойсковых армиях.

Хочется еще напомнить, что штаб 5-й танковой армии возглавил такой опытный и талантливый военачальник, каким, несомненно, был А. И. Данилов, а также то, что большинство личного состава штаба и управления армии приобрели нелегкий опыт боев в начале июля 1942 года в районе Воронежа и еще раньше. В частности, во всем был под стать своим командармам А. И. Лизюкову и П. Л. Романенко член Военного совета корпусной комиссар Г. Л. Туманян. Вместе с Лизюковым он воевал еще в составе 2-го гвардейского стрелкового и 2-го танкового корпусов с января 1942 года. Гайк Лазаревич был участником боев в Испании, в Великую Отечественную — с первых дней на фронте. Это был очень энергичный, всегда находившийся в движении человек, однако совершенно чуждый торопливости и суете. Он умел вести откровенную и задушевную беседу с командиром и бойцом.

Весьма опытным был и мой коллега, начальник оперативного отдела штаба армии полковник П. И. Другое, являвшийся в период сражения под Воронежем начальником штаба армии.

Не случайно мы спешили с подготовкой плана действий армии П. Л. Романенко, ибо уже 3 ноября на нашем КП под руководством Г. К. Жукова и при живейшем участии А. М. Василевского, Н. Н. Воронова, А. А. Новикова и Я. Н. Федоренко состоялось совещание руководящего состава 5-й танковой и 63-й армий. Присутствовали командармы, начальники их штабов, а также командиры корпусов и ряда дивизий.

Совещание открыл кратким вступительным словом Г. К. Жуков. Он сказал: оценив общую обстановку к осени 1942 года, Ставка пришла к выводу, что наиболее благоприятные стратегические и оперативные условия для нанесения поражения одной из главных и активных группировок противника сложились на южном крыле. При этом учитывалось, что командование вермахта не могло быстро перебросить сюда крупные стратегические резервы из Германии и с других театров войны, так как они были в основном исчерпаны, а для формирования новых требовалось время. Маловероятной представлялась и переброска на юг крупных вражеских сил с западного и северо-западного направлений — для этого также нужно было время. К тому же немецкие группы армий «Центр» и «Север» предполагалось сковать активными действиями противостоявших им наших войск. Это, конечно, не значило, что сами Паулюс и Гот не смогли бы сманеврировать и высвободить силы, чтобы попытаться локализовать наш прорыв.

— Ставка уверена, что разгром врага на южном крыле фронта, — продолжал Г. К. Жуков, — предотвратит выступление Турции на стороне фашистской Германии, позволит возвратить богатые хлебные районы Дона и Кубани и создаст условия для освобождения Донбасса. Важное значение имеет и то, что под удар на юге подпадают войска сателлитов нацистской Германии — Италии, Венгрии и Румынии, поражение которых приведет к усилению противоречий внутри фашистского блока. Разгром противника на Волге является важнейшей составной частью общего плана зимней кампании 1942/43 года, стратегическая цель которой заключается, по меньшей мере, в нарушении оперативной устойчивости всего южного крыла немецко-фашистских войск, захвате стратегической инициативы и создании перелома в ходе войны в пользу Советского Союза.

Краткие сообщения сделали А. М. ВасиЯёвский, Н. Н. Воронов и Я. Н. Федоренко. Лейтмотивом их выступлений было конкретное подтверждение обеспеченности предстоящей операции всем необходимым.

Особую роль в успехе этого да и других совещаний сыграло следующее пожелание Александра Михайловича:

— На такого рода совещаниях их участники должны думать прежде всего не о субординации, а о пользе дела. Так что высказывайте свои мысли смело и прямо, невзирая на то, расходятся ли они с мнением старшего начальника или нет. Корректности же вас, думаю, учить нет надобности. Не стоит, очевидно, и напоминать о том, что как только выкристаллизовавшиеся в ходе нашего совещания решения обретут форму приказа, выполнять