Но выспаться можно будет и позже. Первым делом – Дэвабад.

– Мы заключили договор, Физа. Ты провожаешь меня к Тиамат, и мы возвращаемся в Дэвабад, чтобы поступить по справедливости с твоим народом. – Али оттолкнулся от стены, вытирая губы. – И битва только начинается.

Нари то погружалась в сон, то выплывала из него, голова была налита свинцом.

Она бежала по сахарному тростнику, свободная, как птичка. Сорняки царапали ей ноги, но она не обращала внимания на боль. К тому времени, как мать догонит ее, кровь уже исчезнет.

Гюльбахар! Гюль, вернись сейчас же!

– …все было ложью, Аэшма! На что потрачены десятилетия? Ты обещал нам свободу!

– Я обещал уничтожить наследие Анахид, и мы это сделали. Мы только что выпотрошили ее храм! Они остались без магии, и теперь сами рвут друг друга на части. Когда Манижа покончит с ними, от Дэвабада и этой расы жидкокровных предателей не останется ничего, кроме пепла.

– Мне следовало прислушаться к Шакру. Тебя всегда интересовало только одно – твоя личная мелочная вендетта против Нахид. Ты отвернулся от Кандиши, которая была нашей спутницей на протяжении тысячелетий. Ты оставил эту грязнокровную девчонку в живых после того, как она убила моего брата. Куда подевался тот Аэшма, который сражался с пророками и насылал штормы гнева на Тиамат?

– Теперь у нас есть печать Сулеймана! – возразил Аэшма. – У нас есть Нахида. Ее имя. В этом великая сила. Ты сам видел, что сделала Манижа, когда убила своего брата!

Слова омыли ее, наполовину лишенные смысла. Нари никогда не чувствовала себя такой слабой, скованной, словно ее разум и тело были опутаны колючей проволокой. Перед глазами мелькнуло перевернутое вверх дном изображение полыхающих садов и наполненных кровью фонтанов. Великий храм. На тропинке лежал убитый пожилой дэв в одеянии жреца.

Тьма снова поглотила ее.

Болело горло, голос почти пропал. Она знала, что из-за крика, но не знала, почему она кричала. Не знала, почему, после нескольких часов, проведенных в реке, ее волосы пахли дымом, а глаза опухли от слез, которых она тоже не помнила. Она просто плыла вниз по Нилу, прижимаясь щекой к кожистой чешуе и вцепившись маленькими пальчиками в ребристую спину.

–  Это что, ребенок?

–  О Боже… это же маленькая девочка. Постучите по воде, отпугните крокодила!

Прогремел взрыв, ненадолго возвращая Нари в настоящее, посыпались кирпичи и куски латуни. В городской стене зияла дыра там, где ее раньше не было, и дикая природа острова манила к себе.

– …но это несправедливо! Мы следовали за тобой столько лет!

– Да прекрати ты зудеть! – огрызнулся в ответ Аэшма. – Хочешь поговорить об этом сейчас, когда у тебя у первого поджилки затряслись при виде кинжала пери и ты заныл, что нам нужно срочно бежать отсюда в облака?

Рыбаки завернули ее в шаль, ее лицо было запачкано речной грязью, слипшейся и в волосах.

–  Все хорошо, малышка, все хорошо. – Один из рыбаков опустился на колени напротив нее. – Что случилось, дитя мое? Как ты оказалась в реке?

Она посмотрела на него:

–  Я не знаю.

–  А как тебя зовут? – спросил он снова.

–  Я… я не знаю, – она заплакала. – Я хочу…

Но слова не шли на ум, как будто то, чего она хотела – к кому она хотела, – было вырезано из ее сознания.

–  О нет, не надо плакать. – Рыбак вытер ей щеки. – Все хорошо, девочка из реки. Мы отвезем тебя в Каир, и с Божьей помощью все наладится. Так и будем тебя звать! Бинт эль нар. Хороший титул для принцессы Нила.

Бинт эль нар.

Нари.

Путы, связывающие Нари, слегка ослабли.

– Я не понимаю, на что ты жалуешься. Ты получил свою награду, целую свору новых питомцев. Иди, смотри, как они сеют хаос, и хлопай в ладоши, Визареш. Убегай, если так боишься следовать за мной. Прячься в облаках.

– Без остальных сосудов – ни за что, – прошипел Визареш. – И без девчонки – тоже. Ты обещал мне, что она умрет за Шакра. И, между прочим, все это благодаря мне. Я направлял руку Манижи, когда она порабощала Афшина. Я повелевал гулями. Без моей магии ты бы здесь даже не оказался!

Нари швырнули на землю. Она приземлилась на ложе из листьев, под которым чувствовалась каменистая земля. Было темно, небо пенилось жидким огнем, а воздух сгустился от гнилого смрада. Вдалеке слышались крики, визг и вопли умирающих, сверхъестественных зверей.

Открой глаза, малышка Гюль. Бану Гюльбахар э-Нахид, настоящее имя дэвы. Тяжелые цепи опутывали ее запястья и щиколотки. Нари снова провалилась в воспоминания.

–  Маленькая ведьма, у нее даже нет нормального имени! – кричали мальчишки, гоняясь за ней по улице. – Девочка из реки, ха! Да просто подкидыш какой-то блудницы!

– Твоя магия? Ты имеешь в виду свои дешевые приемы? – насмехался Аэшма. – Я тебя уже достаточно наградил за них, негодный ты паразит. Будь благодарен, что я отдал тебе хоть часть сосудов. Радуйся, что я вообще позволил к нам присоединиться. Ты – ничтожество, Визареш. И всегда им был. Где были твои почитатели? Пиры в твою честь? Ты – не больше чем имя, произнесенное шепотом, порождение чар и теней под мостами.

Воин с недоверчивыми зелеными глазами водит по песку ножом, держа его в покрытой сажей руке.

–  Имена несут в себе силу. Мой народ не разбрасывается ими так запросто.

Она насупилась, но решила не врать.

–  Мое имя Нари.

Нари. Мое имя Нари. Цепи еще немного ослабли. Очертания приобрели четкость. Они были в лесу, на тропинке, петляющей меж холмов за городскими стенами. Далекие крики стали громче, смешались с шумом волн и стрекотанием сверчков поблизости.

Магия возвращалась к ней постепенно. Нари лежала в траве там, где бросил ее Аэшма, вьюнки тянулись к ней и обвивали кожу.

Нари. Мое имя Нари.

Зрение прояснилось окончательно, словно кто-то снял последний слой повязки с глаз. Нари увидела двух спорящих ифритов. Аэшма повернулся и направился в ее сторону, Визареш остался стоять на тропинке, наблюдая за спиной удаляющегося Аэшмы.

– Я не ничтожество, – прошептал он себе под нос с каким-то особенным придыханием. Его огненные глаза казались безумными и кипели от злобы. От глубоко запрятанной обиды. – Я не ничтожество.

Аэшма презрительно фыркнул:

– Повторяй это сколько угодно. Даже ты не знаешь такого приема, чтобы это заклинание сработало. А теперь давай…

Визареш замахнулся топором и всадил его Аэшме в спину.