– Я не ничтожество, – заверещал Визареш, выдергивая топор с тошнотворным хрустом.

Аэшма упал на колени, изо рта у него брызнул огонь. Его самодовольная жестокая ухмылка исчезла, сменившись неподдельным удивлением.

Он потянулся к своей булаве.

– Предатель, – прошипел Аэшма. – Трусливый червяк и предатель…

– Я стойкий, – заявил Визареш. – И намерен выстоять до конца.

Он опустил топор на шею Аэшмы и обезглавил второго ифрита. Его кровь расплавленным золотом выплеснулась на тропинку, забрызгав ноги Нари.

Визареш тяжело дышал. В первую секунду он казался ошеломлен не меньше Аэшмы своим деянием, но потом пришел в себя и подошел к телу ифрита, пошарив рукой вокруг его окровавленной, обезображенной шеи. Он снял с него цепь, сделанную из золота – такую могла бы носить невеста.

Но с этой цепи свисали не просто драгоценные камни.

Кольца. Десятки колец. Браслеты, манжеты и несколько ошейников. И все объединяло одно.

Изумруды. Это были сосуды рабов из Великого храма, все до единого. Сосуды с похищенными душами, которые мирно покоились в свете первой огненной купели Анахид, дожидаясь появления Нахида, который сможет освободить их. Нари пока не могла взять на себя эту роль. До вторжения она считала, что ей не хватает опыта, чтобы экспериментировать с необычайно сложными заклинаниями Нахид, необходимыми для их освобождения. Но она регулярно навещала порабощенные души, всегда уходя с обещанием, что когда она станет достаточно сильной, то научится пробуждать их в огне возрождения и будет держать их за руки, когда они сделают первый глоток свободы.

Но другая Нахида не позволила ей сдержать слово и отдала их души на растерзание тем самым существам, которые их и поработили. Визареш провел когтями по связке похищенных душ, как по дьявольским четкам, и его глаза зажглись удовольствием.

И тут он заметил ее.

– Поглядите-ка, кто проснулся…

Его губы скривились в улыбке – наполовину окрыленной, наполовину отчаянной, как будто он сам до конца не мог поверить в то, что сделал с Аэшмой, и не знал, как относиться к убийству товарища, мечась от раскаяния к воодушевлению. Его била сильная дрожь, и он не мог устоять на одном месте, что, как подозревала Нари, не предвещало ничего хорошего для нее, убийцы его брата.

Очевидно, о Шакре в первую очередь подумал и Визареш.

– Я знаю, кто он, – прорычал ифрит. – Твой брат, Джамшид. Манижа долго хранила эту тайну, но в конце концов мы вытянули из нее правду. – Он снова занес топор. – Я надеялся в один прекрасный день убить сначала его, а потом тебя. Как там говорят люди, око за око? Я хотел, чтобы и твой брат страдал, чтобы его смерть стала такой же мучительной, как отравление крови.

В его голосе звучало неподдельное горе. Нари вспомнила гнев Кандиши на Ниле и пронзительный вой самого Визареша в тот момент, когда он обнаружил тело Шакра. Это теперь она знала, что тогда на Гозаре Шакр хотя бы не грешил против истины – он действительно работал на Манижу.

А Нари убила его.

Мое имя Нари. Она сделала вдох, и к ней вернулся голос.

– Вряд ли ты мне поверишь, но в глубине души я действительно сожалею об этом.

Визареш нахмурился:

– Ты права, я тебе не поверю. Ты происходишь из рода лжецов. Лжецов и грязнокровок, и даже если бы твои сожаления были искренними, они мне не нужны. – Он приподнял с шеи цепочку с сосудами, снова поглаживая кольца. – Пожалуй, после того как я убью тебя, я подброшу несколько таких штук на твою человеческую родину. Посмотрим, какой начнется хаос. А пока помолчи, Гюльбахар, и лежи неподвижно.

Но Нари надоело лежать неподвижно, и, когда Визареш снова занес топор, она воззвала к магии Дэвабада, к печати и к своей собственной силе.

К маленькой девочке, которая сама выбрала свое имя.

Кандалы и цепи разлетелись на куски.

Визареш так и обмер.

– Но твое имя…

– У меня есть другое.

Он опомнился и все-таки ударил топором. Нари пригнулась и перекатилась на ноги. Она подняла руки, снова призывая магию и готовясь к следующей атаке. Она сорвет эту чертову цепь с его шеи.

Но на этот раз Нари ошиблась в чтении своей мишени. Потому что Визареш бросил один взгляд на нее, озаренную неведомой магией, другой – на бушующий город, где с неба лилась кровь, а о стены бились волны маридов, – и ифрит, совсем недавно заявивший о своей стойкости, исчез в яркой вспышке молнии.

– Нет!

Нари бросилась к тому месту, где только что стоял Визареш, но его и след простыл. Вместе с десятками похищенных им душ.

И Нари ничего не могла с этим поделать. Не сейчас, когда на горизонте маячили иные катастрофы. Погоня Дары за Джамшидом. Вопли с озера, которым у нее не находилось объяснения. И за всем этим стояла ее кровожадная мать, которая не постоит ни за какой ценой, включая порабощение собственного народа и выдачу родной дочери на откуп демонам, чтобы остаться у власти.

Нари стиснула кулаки. Кольцо плотно сидело на ее пальце.

А потом она повернулась к Дэвабаду. Пришло время положить этому конец.

Нари знала, что такое жестокость. Она видела кровавую бойню, которой обернулось шествие в честь Навасатема, она помнила мучительную смерть наставницы у нее на руках. Она бежала по дворцу, полному мертвых джиннов, из чьих ушей текла кровь, и беспомощно смотрела, как невинных ученых пожирают кровавые звери. Она пролетала над целыми кварталами, где когда-то кипела жизнь, а теперь превратившимися в кладбища, под обломками которых были погребены несчетные жертвы.

Ничто из этого не подготовило ее к последнему бастиону Манижи.

Кровавый огонь падал с неба клочьями, освещая жутких перекошенных тварей, как зачарованных, так и воскрешенных. Полумертвые симурги, разлагающиеся слоны, львы и каркаданн с безжизненными глазами носились по дворцовой территории, топча разбегающихся слуг и вопящих солдат. По галереям слонялись гули: знатные дэвы, зверски убитые Манижей. По-прежнему в своих окровавленных облачениях, но уже без реликтов, они нападали на живых, не делая различий между Дэвами и джиннами. Нари до конца не понимала, намеренно ли ее мать учинила такой хаос или магия крови вышла из-под ее контроля. Но подозревала, что Маниже было все равно. Победа есть победа, какой бы ценой она ни досталась.

Но еще не все было потеряно. Как из ведра хлынул дождь, вода погасила несколько тлеющих кровавых очагов. Нари бегом пересекла наружные сады и увидела, как через стены перелезают озерные обитатели, мариды, человекокрабы и водяные змеи, атакуя кровавых зверей. Деревянные двери с оглушительным треском сорвались с петель, пропуская вперед разношерстный отряд солдат: послушник дэва на коне отдавал приказы группе одетых похожим образом юношей, а гезирская воительница размахивала зульфикаром.