В то же время как человек, не лишенный здравого смысла, император понимал, что такое положение не может продлиться вечно. Поэтому в той же речи он, противореча себе, утверждал:

Но нельзя скрывать от себя, что ныне мысли уже не те, какие бывали прежде, всякому благоразумному наблюдателю ясно, что теперешнее положение не может продолжаться навсегда… Но если настоящее положение… таково, что не может продолжаться, а решительные меры без общего потрясения невозможны, то необходимо, по крайности, приуготовить средства для постепенного перехода к иному порядку вещей и, не устрашась перед всякою переменой, хладнокровно обсудить ее пользы и последствия.

Вот так, колеблясь между сознанием неизбежности перемен и опасением отменой крепостного права разрушить всю систему власти, и жил до конца своих дней Николай I. Как писал историк А. А. Кизеветтер, скрипели перья, исписывались горы бумаги, комиссии и комитеты беспрерывно сменяли друг друга и деятельность правящих сфер носила все видимые черты интенсивной работы. Но эта бумажная работа не получала реального отражения на жизненной практике… То был непрерывный бюрократический «бег на месте». Только привлечение к государственной работе живых общественных сил могло бы придать реальное значение преобразовательным попыткам правительства, но такое привлечение как раз и не входило в политическую программу николаевского царствования.

Но не будем уподобляться историкам советских времен, не видевших ни одного положительного момента в царствовании, как они писали, «Николая Палкина». Правление Николая I показывает, что и в такие глухие времена постепенно накапливался идейный материал реформ. То, что монарх говорил об аморальности крепостного права, осуждал жестоких крепостников, забывших о человеколюбии, не могло пройти даром. Исподволь общество готовилось к отмене крепостного права деятельностью комитетов по крестьянскому вопросу, обширными записками чиновников и дворян на эту тему, наконец, весьма полезной для будущего работой Киселева в упорядочении статуса государственных крестьян. Нельзя сбрасывать со счета и те половинчатые, но позитивные в целом законы, которые принял Николай I.

Речь идет о законах, которые были приняты в ходе работы Комиссии 1826 года: по одному закону помещики лишались права продавать землю без крестьян (из-за чего раньше крестьяне оставались без средств к существованию), а по другому – помещикам запрещали отдавать крестьян в тяжкие горно-заводские работы. Позже было запрещено продавать крепостных с публичного торга и разлучать их семьи, а также отправлять стариков-крепостных в Сибирь. Более основательной стала и казенная опека – контроль за поместьями особо жестоких помещиков. И хотя эти указы исполнялись плохо, все эти начинания Николая не пропали даром, они работали на будущее. Но людям николаевской эпохи от сознания того, что они живут не зря, легче не становилось – уж очень печальным было настоящее.

Если верховенство России в Европе после Венского конгресса было общепризнанным, то на Востоке так не считали, и политика России на Кавказе очень не нравилась соседям – Персии и Турции. Первая не могла смириться с потерей Дагестана и Северного Азербайджана, происшедшей в 1812 году. В 1826 году огромная персидская армия Аббас-Мирзы начала войну против России, но русские войска довольно легко разбили персов в нескольких сражениях. Отбив нападение персов на крепость Шуша, армия И. Ф. Паскевича в сентябре 1827 года взяла Ереван (Эривань), а в феврале 1828 года в деревне Туркманчай был подписан мир, по которому к России отошла Восточная Армения. И хотя персы были недовольны миром и в 1829 году уничтожили русское посольство в Тегеране и убили русского посланника А. С. Грибоедова, сопротивляться натиску России Персия уже не могла.

Тем временем созрел новый конфликт на Юге. Россия ввязалась в борьбу Англии и Франции против Турции, устроившей резню христианского населения Греции. Отношения России с Османский империей в течение всего царствования Николая были сложными. Завоевав северное побережье Черного моря и сильно продвинувшись по его западным и восточным берегам, Россия была недовольна своим статусом как черноморской державы, она хотела расширения своих прав в области торговли и мореплавания. Экономическое развитие Новороссии, Украины, бурное строительство городов и портов – все это делало район Черного моря важным для России и с экономической точки зрения. Заметное ослабление Турции вело к расширению претензий как России, так и европейских держав – Англии и Франции – на обладание так называемыми Проливами. Здесь, в районе проливов Босфор и Дарданеллы, на Ближнем Востоке, в этом важнейшем стратегическом районе мира, лежали «ключи Востока», обладание которыми открывало путь к территориальным завоеваниям в Азии, овладению рынками сбыта промышленных товаров и приобретению источников сырья. В политике России, которая претендовала на роль лидера славян, опоры православия, важны были и традиционные мотивы: идеи освобождения балканских славян от ига турок, а также сохранение православных святынь на Ближнем Востоке, находившемся под властью мусульманской Турции.

В 1821 году в Греции вспыхнуло восстание против турок. Николай, никогда не поддерживавший «мятежников», понимал, что отказ от поддержки греков больно ударит по престижу России. Попытки совместно с европейскими странами урегулировать греческую проблему к успеху не привели, и в 1826 году началась Русско-турецкая война. Проходила она, как и все войны с турками, тяжело. Лишь летом 1829 года русская армия преодолела Балканский хребет и заняла Эдирне (Адрианополь). Победа союзных флотов России, Англии и Франции над турками при мысе Наварин в 1828 году стала прологом Русско-турецкой войны на суше. Эта война была весьма успешна для России. Ее армия форсировала Дунай, осадила и принудила к сдаче крепости Варну, Шумлу и Силистрию, а затем двинулась к Адрианополю. Командиры передовых частей рапортовали, что видят Константинополь. Казалось, вековая мечта, отлитая в формуле «Крест на Святую Софию!» вот-вот исполнится. Однако

Николай I не решился на последний шаг и приказал войскам остановиться. Захват Стамбула мог бы в корне изменить международную обстановку, и Россия оказалась бы один на один с враждебной коалицией европейских держав, не заинтересованных в полном разгроме Османской империи.