– Валяй вниз!

– Эй, Вон, а это что за дед?

Сэмми шагнул к мальчику Вону и понизил голос:

– Хотят еще одну грамоту тебе дать?

– Приз. Но я его видел. Он без головы. Кто-то, наверно, это. Отломал. Я как увидел, сразу и ушел.

– Давай, Вон, пошли!

– Эй, – сказал Сэм пацанам, напружинив бицепсы, как у Морячка Попая, и подпустив в голос Бруклина сколько смог. Мог он по-прежнему немало. – Катитесь-ка вы отсюда колбасой и оставьте парня в покое.

Красная масса еще поболталась в коридоре, эхом яркой вспышки подрожала на расслоившихся сетчатках. И спустя миг пропала.

– Комиксы читаешь? – спросил Сэмми пацана.

– Да не особо. Типа «Арчи»?

– «Арчи». Нет, Арчи тоже, конечно, ничего. Но…

Сэм протянул пацану руку – мол, вставай.

– Слушай, внизу большая выставка. В зале «Кайахога». Комикс-конвент. Тебе, я думаю, понравится. Возьми Доктора Стрэнджа. Он маг. Наверняка тебе покатит.

– Я про него слышал.

– Ты почитай. – Сэм вздернул пацана на ноги и попятился.

– Мне на банкет надо, – сказал тот.

– Поступай как хочешь, – ответил Сэм. – «Поступай как хочешь» – хороший совет. Хоть бы мне его кто дал, когда я был в твоем возрасте.

Они дошли до лифта, и мальчик нажал кнопку. Оба не произнесли ни слова, когда лифт прибыл и когда открылись двери, и ничего не говорили, пока не проехали полпути.

– «Поступай как хочешь», – повторил пацан. – Я вас выпускаю из вонючего темного чулана, где и помереть недолго, а вы мне за это – дурацкий совет.

Сэм посмотрел на пацана и в глазах его снова разглядел лукавый огонь.

– Десять лет, – произнес Сэм, выходя из лифта на полуторном этаже. – Господи помилуй.

Двери уже скрывали от него и пацана, и шанс искупления, уплаты долга свободы. Сэм вытянул руку и не дал дверям закрыться.

– Сходи на выставку, – сказал он. – Вот тебе мой совет. Уж какой ни есть дурацкий.

– Не могу, – ответил пацан. – Я, по-моему, правда не могу. Но… это… спасибо.

– Фамилия – Вон. А имя какое?

– Брайан К. Вон. – Получилось торопливо, одним словом, почти одним слогом.

– Понял. А «К» что значит?

– Келлар.

– Как иллюзионист. Который себе голову отрубал, да? Гарри Келлар. Этот?

Брайан К. Вон уставился на него потрясенно, чуть ли не в расстройстве, будто инициал его – страшная могущественная тайна и до сего дня он думал, что других посвященных в нее нет.

– Ага, – изумленно ответил он.

Сэм отступил от дверей и убрал руку, взмахнув ею затейливо, как Гарри Келлар, и двери закрылись перед носом Брайана К. Вона, который, позвонив домой из автомата в вестибюле, получил разрешение остаться после банкета лиги и посмотреть субботнюю программу «ЭриКон-86», где приобрел «Стрэндж тейлз» № 146 (Барон Мордо, Дормамму и Старейшина) в Очень Хорошем состоянии, тем самым переменив курс всей своей будущей жизни, не говоря о жизни тех из нас, кому повезло узнать и оценить гения комиксов, столь бурно и полно представленного (наряду с высокоуважаемыми талантами Стива Ролстона, Джейсона Александра, Филипа Бонда и Эдуардо Баррето) на этих страницах.

С Сэмом Клеем он больше никогда не встречался и не беседовал.

Ниже приводится заметка, впервые опубликованная без подписи в рубрике «Город говорит», «Нью-Йоркер», 17 июня 1988 г.

ПИШЕТ ДРУГ ИЗ ПИТТСБУРГА:

На прошлой неделе на «АйронКон», комикс-конвенте в отеле «Дюкен», куда ежегодно съезжаются продавцы и ценители комиксов, я собрался с духом и подошел к стенду «Кавалер & Клей». На прежних выставках я восторгался элегантной и миловидной миссис Кавалер на расстоянии, в толпе таких же почитателей сидел на секциях, на расстоянии еще большем восхищаясь ее первым мужем, мистером Сэмом Клеем, который с явным наслаждением и довольно пылко рассказывал о своей ключевой роли в истории комиксов, но на моей памяти собственного стенда у них еще не бывало. Они сидели не совсем бок о бок на двух складных стульях – миссис Кавалер расположилась чуть впереди мистера Клея, точно заслоняла его, а он за нею, так сказать, укрывался. Одной рукой мистер Клей держал большой лист бристольского картона, уперев нижний край в худые колени. Мистер Клей что-то набрасывал большим черным фломастером и хмурился на плоды своих трудов. Сколько я его помню, он всегда выглядел на свои годы – ему шестьдесят семь, – и на сей раз тем более. Он почти целиком сохранил темные кудри, хотя и слегка поредевшие на затылке, и носит громадные очки в черной оправе, как у Шустрого Лазара. Собственно говоря, во всей Америке, пожалуй, только он, Джордж Бёрнс да мистер Лазар и носят такие громадные и круглые очки.

Встретили меня с нежданной теплотой.

– Здравствуйте, дорогой мой, – сказала миссис Роза Кавалер, более известная поклонникам (увы, немногочисленным) романтических комиксов под именем Розы Саксон.

В пятидесятых и почти до середины шестидесятых она доводила традиции и доктрины романтического жанра до крайних пределов допустимого. Поначалу для нее был характерен стилизованный реализм, но ближе к концу, прежде чем любовные комиксы отдали концы, а ее карьеру оборвал артрит, случился фантасмагорический этап. Я всегда нежно любил ее стрип из «Любовного дневника» «Чарлтон комикс», целиком рассказанный – и вполне реалистично – от имени влюбленной гориллы из Бронксского зоопарка, сохнущей по лихому смотрителю с точеным лицом, который и знать ее не желает.

Миссис Кавалер взяла меня за руку и до самого моего ухода так и держала, иногда встряхивая, дабы подчеркнуть ту или иную мысль.

– С Сэмом вам поговорить не удастся, – сказала она. – Он рисует. Он не умеет рисовать и говорить одновременно.

– Я ничего не умею делать и говорить одновременно, – сказал мистер Клей, хотя я не мог не заметить, что от рисунка он при этом не оторвался.

– Вам нравится? – спросила миссис Кавалер, когда я поинтересовался, откуда взялась идея завести отдельный стенд «Кавалер & Клей». – Ну что вам сказать, дорогой мой? Он увидел, что другие старперы заводят себе стенды, и тоже захотел.

– Да нет, я увидел, что они деньги гребут лопатой, – возразил мистер Клей, прожигая набросок недобрым взглядом. – Деды, которые всю жизнь рисовали не лучше меня, – а я вас уверяю, молодой человек, если вы купите мою работу, качество рисунка не гарантировано.

– Отнюдь не гарантировано, – поддержала его бывшая жена, которая в прошлом году вышла замуж за мистера Джо Кавалера, одного из четверых или пятерых величайших художников в истории комиксов, прожив с ним без, как она выразилась, церковных санкций с 1954 года. На момент свадьбы мистер Кавалер умирал от рака.