Глядя в его сияющие глаза, полные любви и заботы, Айлин почему-то захотелось отвернуться, а еще лучше – вскочить и закричать, убегая по безупречным дорожкам старого сада. Но бежать было некуда, и она обреченно закрыла глаза снова. Вот сейчас они еще немного посидят, совсем чуть-чуть, и она встанет, вернется в особняк, прикажет подать шамьет… Нет, теперь нужно будет накрывать на стол, раз вернулся супруг. И сидеть с ним рядом весь бесконечно долгий обед…

Но потом она возьмет этюды, присланные Оуэнами, уйдет к себе, отговорившись нездоровьем, и будет рассматривать их, положив руку на живот и тихонько рассказывая малышу, что нарисовали ее друзья. И все будет хорошо, только бы побыстрее забыть этот взгляд, будто чужой, будто отражение чьего-то иного взгляда, только вместо ненависти – любовь, но такая же беспредельная и беспощадная.

– Я люблю вас, миледи, – повторил Грегор, и в его голосе Айлин послышалось отчаяние.

И вопрос. И мольба.

Но солгать она не смогла.

– Я знаю, милорд, – прошептала она. – Я ни на мгновение не сомневаюсь в вашей любви.

С тихим вздохом лорд Грегор склонился и благоговейно коснулся губами ее ладоней, а потом прижался к ним щекой. Айлин заставила себя сидеть спокойно и ждать.