Британцев беспокоили участившиеся конфликты на границах между Югославией и Австрией и между Югославией и Италией. Идеи представил на рассмотрение Ялтинской конференции меморандумы по обеим ситуациям.

В одном отмечалось, что при предполагаемом распределении зон оккупации в Австрии британцы будут нести ответственность за всю австрийско-югославскую границу. Неприятности могут начаться из-за предъявления югославским правительством претензии на пограничные регионы Австрии, а их партизанские отряды могут попытаться овладеть этими регионами. Британское правительство не хотело в одиночестве бороться с югославами. Поэтому оно предложило главам трех держав в Ялте объединиться и заявить югославскому правительству, что до окончательного мирного урегулирования должна быть восстановлена прежняя австрийско-югославская граница. В качестве предупреждения следовало получить подтверждение Советского Союза о поддержке любых действий британского правительства, направленных на сохранение целостности этой границы.

Второй меморандум предупреждал о серьезной опасности конфликтов в итальянской провинции Венеция-Джулия, примыкающей к Югославии на северо-востоке. В нем утверждалось, что британцы планируют учредить Союзное военное управление в Италии и в этой провинции до границы 1939 года. Однако Тито не соглашался и был намерен осуществлять административную власть на обширных участках этой провинции, которую хотел присоединить к Югославии и которую уже контролировали его партизаны. Британское правительство предвидело, что, если не принять мер предосторожности, борьба, возможно, разгорится между Союзным военным управлением и этими партизанами или между югославскими и итальянскими партизанами. Оно предложило определить на Ялтинской конференции временную демаркационную линию между участком, контролируемым Тито, и участком, контролируемым Союзным военным управлением.

Британские меморандумы были представлены накануне перерыва. Главы государств приняли их к сведению и согласились поручить дипломатам их обсуждение после перерыва в конференции. Здесь скажем, забегая вперед: они попали впросак.

В Румынии коалиционное правительство, которому не хватало силы и стойкости, испытывало давление со всех сторон. Местные коммунисты и поддерживающие их элементы плели интриги против него и везде сеяли беспорядки. Советское правительство не без причины добивалось от румынского правительства сбора репараций и придиралось к нему за укрытие лиц, сочувствующих нацистам, и военных преступников. Руководители самых консервативных партий отворачивались от правительства, полагая, что оно делает недостаточно для подавления угрозы коммунизма. Король лишил доверия премьер-министра Сатанеску под предлогом его готовности плясать под дудку коммунистов. Было решено, что лучшим способом поддержать порядок и соблюсти видимость некоторой свободы будет замена правительства «политиков» правительством «технарей», людей, не связанных тесными узами с какой-либо политической партией. Это было сделано в начале декабря, несмотря на опасения силового захвата власти коммунистами. Они могли добиться успеха, если бы их поддержали советские официальные лица в Румынии.

Ничего подобного не произошло. Но в недели, предшествующие Ялте, американские наблюдатели в стране доложили Вашингтону о многочисленных признаках того, что коммунисты готовятся захватить власть в стране, и предупреждали, что при поддержке, а иногда и активной помощи Красной армии и секретной полиции их действия, скорее всего, увенчаются успехом. Анна Паукер и другие румынские политические лидеры в середине января были вызваны в Москву, где получили указание начать кампанию за монополию власти Национального демократического фронта (коммунистического). Эта группа начала действовать, агитируя за настоящее левое правительство, которое скорее сможет гарантировать Румынии признание союзницей, возврат румынских военнопленных, содержащихся в Советском Союзе, вознаграждение в виде северной Трансильвании и экономическую помощь (предположительно, освобождение от выплаты репараций).

Советское правительство не скрывало неприязни и презрения как к существующему правительству, так и к народу Румынии. Советское Верховное командование управляло железной рукой. Как председатель Контрольной комиссии, советский представитель (генерал Виноградов) выпустил от имени комиссии инструкции без предварительного согласования с британским и американским представителями. Когда его упрекнули за это, он попытался оправдать свои действия чрезвычайной ситуацией и военной необходимостью. Но в более открытой беседе он выразил мнение, что американский и британский члены Контрольной комиссии в Италии приняли исполнительные решения по этой стране, не советуясь с ним, поэтому он чувствует себя вправе поступить точно так же в Румынии. Его во всем поддерживал Молотов.

К Болгарии советское правительство и армия относились более дружелюбно, но и более собственнически. Британский и американский члены Контрольной комиссии были практически отстранены от реального участия в ее работе. Советский представитель при поддержке Молотова утверждал, что, согласно договору о перемирии, он наделен решающей властью. С американским и британским представителями редко советовались, их неверно информировали и не позволяли ездить по стране, чтобы своими глазами видеть происходящее; фактически, как выразился Черчилль, их «интернировали».

Британское и американское правительства обратились с жалобой на советских председателей контрольных комиссий этих двух стран, Румынии и Болгарии. Они не просили равных прав. В конце концов Черчилль согласился, что во время войны Советский Союз должен иметь лидирующее положение в обеих странах. Но союзники просили советоваться с ними прежде, чем принимать политические решения, и добивались согласия Сталина, чтобы после окончания войны их представители получили равные права с советским. Но разбираться с этими жалобами было некогда. Их рассмотрение поручили дипломатам.

В Венгрии еще продолжались ожесточенные бои, и венгерские войска воевали по обе стороны фронта. Пока представители нового временного правительства, образованного в Дебрецене, ждали решения своей участи, в Москве Молотов с американским и британским послами обсудили соглашение о перемирии.

Остались неразрешенными два основных разногласия с советским правительством. Первое касалось вопроса, должна ли Контрольная комиссия быть лишь придатком советского главнокомандующего или подлинной совместной властью.

Текст первоначального предложения Советского Союза по вопросу о контроле, составленный 27 декабря 1944 года, представляет некоторый интерес, поскольку он явно свидетельствует о попытке Советского Союза получить преобладающее влияние над Венгрией: