Тордин встал со стула и, хромая, подошел к широкому окну. Новое эндокринное лечение творило чудеса с его ревматизмом, однако не было еще завершено. Он поежился, наблюдая, как стена метели накрывает долину. Снова начиналась зима.

Геологи сказали, что на Сконтаре начинается новый ледниковый период. Но до этого не дойдет. За какие-нибудь десять лет климатические инженеры доведут до совершенства свои технологии, и ледники тогда снова отступят к северу. Но пока снаружи все было белым и морозным, и пронзительный ветер выл в башнях дворца.

В южном полушарии сейчас лето, зеленеют поля, а над домами свободных землевладельцев поднимается дым очагов, уносясь в теплое синее небо. Кто возглавляет научную группу? Ах да, сын Аэсгайра Хаастинга. Его работы по агрономии и генетике позволили независимым мелким землевладельцам производить достаточно продовольствия для новой научной цивилизации. Старые добрые свободные граждане, крепкий костяк Сконтара на протяжении всей его истории, никуда не исчезли.

Конечно, много чего изменилось. Тордин улыбнулся, вспоминая, как изменился Вальтамат за последние пятьдесят лет. Работа Дирина по общей семантике послужила фундаментальной основой для всех наук и привела к формированию новых психосимвологических методов управления. Сконтар оставался империей лишь в своем официальном названии. Был разрешен парадокс либертарианского государства, имеющего невыборное, но эффективное правительство. Все к лучшему, конечно же, хотя именно в этом направлении и развивался Сконтар всю свою историю – медленно и не безболезненно. Однако новая наука ускорила процесс, смогла вместить века эволюции в жизнь всего двух поколений. Физика и биология развивались умопомрачительными темпами, но было странно, что искусство, музыка, литература практически не изменились, что ремесло не исчезло и народ все еще говорил на старом высоком наархайме.

Что ж, такова жизнь. Тордин повернулся к своему столу. Нужно было работать. К примеру, проблемы, возникшие в колонии на планете Эзрика… Невозможно было управлять несколькими сотнями процветающих межзвездных колоний без каких-либо проблем. Но это мелочи. Империя была в безопасности. И непрерывно развивалась.

Много воды утекло со Дня Отчаяния, случившегося пятьдесят лет назад, со времени голода и эпидемии и последующих разрушений. Долгий путь – Тордин подумал, что, наверное, никто по-настоящему не понимает, насколько этот путь был долог.

Он взял микрокнигу и начал просматривать страницы. Навыки усвоения материала не были утрачены, и он начал быстро впитывать информацию. Новые технологии усваивались им сложнее, чем более молодыми поколениями, которые обучались их использованию с самого рождения, но умение впитывать данные, интегрировать их в подсознание и оценивать вероятности никуда не делось. Он подумал, каким же чудом он смог выжить в старые дни, когда мышление велось исключительно на уровне сознания.

Тордин вышел из варп-пространства неподалеку от цитадели Краакахайма. Скорроган установил точку появления здесь, а не внутри, потому что ему очень нравился открывавшийся отсюда вид. «Превосходный пейзаж, – подумал валтам. – Прямо-таки до головокружения: резкий обрыв, огромные серые утесы и облака, спускающиеся вниз, в далекую зеленую долину. Над ним возвышались старые зубчатые стены с чернокрылым краакаром, в честь которого и было названо это высочайшее место. Ветер выл и ревел, гоня перед собой сухой белый снег.

Охрана подняла копья в приветствии. Кроме копий, у них не было никакого другого оружия, а вихревые пушки на стенах замка ржавели без дела. К чему оружие в самом сердце империи, которую превосходили только владения Солнечной системы? Скорроган ожидал его во внутреннем дворе. Пятьдесят прошедших лет не согнули его спины и не погасили свирепого золотистого блеска его глаз. Однако сегодня Тордину показалось, что старик держится как-то по-особенному бодро, даже молодцевато, пребывая в полной готовности к чему-то, словно видит невдалеке конец долгого пути.

Скорроган традиционно приветствовал его и пригласил внутрь.

– Спасибо, не сейчас, – сказал Тордин, – я действительно очень занят. Хочется уже начать путешествие.

Граф пробурчал обычное официальное сожаление, но было видно, что и ему не терпится отправиться в дорогу, а значит, незачем было проводить еще час внутри.

– Тогда поехали, – сказал он, – мой прогулочный корабль готов к полету.

Он стоял на стартовой площадке, изящный небольшой робот-корабль с озадачивающим стороннего наблюдателя контуром, свойственным всем тетраэдрическим космолетам. Они вошли и уселись по центру, чтобы было лучше видно.

– Итак, – сказал Тордин, – возможно, ты расскажешь мне, почему мы должны лететь на Кундалоа именно сегодня?

Скорроган бросил на него отрывистый взгляд, в нем читалась давняя боль.

– Сегодня, – медленно сказал он, – исполнилось ровно пятьдесят лет с того момента, как я вернулся из Солнечной системы.

– И? – Тордин был озадачен и испытывал некоторую неловкость. Было непохоже, что немногословный старик решил разворошить дела давно забытых дней.

– Возможно, ты не помнишь, – сказал Скорроган, – но если вытащишь нужные данные из подсознания, то вспомнишь, что я сказал тогда о том, что вы вернетесь ко мне через пятьдесят лет и будете умолять о прощении.

– И сегодня ты хочешь оправдать себя. – Тордин не был удивлен, ведь это было очень типично для сконтаранской психологии, однако он все еще не понимал, за что нужно было извиняться.

– Да, но тогда, в прошлом, я не мог ничего объяснить. Никто не дал бы себе труда выслушать меня, и в любом случае я не был окончательно уверен в своей правоте, – Скорроган улыбнулся, тонкими руками поворачивая регуляторы. – Но теперь я полностью уверен. Время подтвердило мою правоту. И я вновь обрету честь, потерянную тогда. Я покажу тебе, что не провалил данное мне поручение.

Наоборот, я привел наш народ к успеху, специально добившись полного отчуждения землян.

Он нажал кнопку главного двигателя, и корабль перенесся на половину светового года в пространстве. Огромный синий диск Кундалоа величественно вращался перед ними, мягко светясь на фоне миллионов звезд.

Тордин тихо сидел, позволяя простому и значительному утверждению графа профильтроваться через все уровни его сознания. Первой эмоциональной реакцией было удивленное понимание того, что подсознательно он ожидал чего-то подобного. Он никогда не верил – где-то там, в глубине души, – что Скорроган мог оказаться некомпетентным.

А может… нет-нет, точно не предатель. Тогда кто? Что он имел в виду? Или он обезумел за все эти годы, или…

– Ты ведь не часто бывал на Кундалоа после войны? – спросил Скорроган.

– Нет, только три раза, с очень краткими деловыми визитами. Это процветающая система. Солнечная система помогла им снова встать на ноги.

– Процветающая… да-да, действительно, – на мгновение улыбка тронула уголки рта Скоррогана, и это была печальная улыбка, как будто он еле сдерживал слезы, теряя над собой контроль. – Суетливая, успешная маленькая система со всеми своими тремя межзвездными колониями.