Трубу украшала знакомая надпись про крышечку от фотоаппарата «Зенит» – «Зайка, я подарю тебе…» Во всю длину нарисована, чтобы издалека видели. Да он, похоже, маньяк. Настоящий фанат «Зенита».

Ни Геры, ни Тихони у конспиративного места еще не было. Я слился со стеной кочегарки и принялся ждать. Сливался недолго, Гера появился через три минуты после моего прихода. Издалека помахал рукой, мол, иди сюда. Надеюсь, он не ссученный и хвост не привел. А то придется лезть на трубу.

Авторитет Тихоня ждал нас в малоприметном подержанном «хундае» ярко-желтого цвета с шашечками на крыше. Скромность – украшение настоящего бродяги. Я сел рядом с ним, на заднее сидение. Гера опустился на переднее. Водила – хлопец с наружностью Мерлина Менсона курил на улице и в разговор не вмешивался. Сам Тихоня, когда я приземлился, раскладывал карточный пасьянс на мобильнике. Попросил пару минут доиграть. Я не возражал, мне теперь спешить некуда.

Разложив удачно, он убрал трубку и засмеялся:

– Хорошо ты набезобразничал… Полгорода уже знает. Да что город, мне уже из Махачкалы звонили, спрашивали, как звать героя… Да, Паша, влип ты не по-детски. Но, слава Богу, есть друзья и, слава Богу, у друзей есть бабки. Не дрейфь, выкрутимся. Менту честь дорога, а деньги нужнее…

Я согласно кивнул. Тихоня, как всегда, прав. Ему бы лекции читать в Сорбонне.

– Но придется поработать, – перестав улыбаться, продолжил он.

Кто бы сомневался…

– Тем более что тема подвернулась срочная. И без твоей подмоги не обойтись.

– Фартовая тема, Паша, фартовая! – подтвердил Герман, потирая руки.

– Завтра в одной конторе будут бабки, – без подготовки начал Тихоня. – Хорошие бабки…

Бабки вообще плохими не бывают, что характерно.

– Черный нал, – добавил Гера.

Авторитет строго посмотрел на него, мол, заткнись, когда старший разговаривает. Гера виновато заткнулся.

– Охраны в конторе нет, проверили. Так, старпёр на стульчике у дверей. Народу немного, человека три-четыре. Бабки в сейфе у директора. Контора в жилом доме, в обычной квартире. Вход со двора.

Так, мне такие отработки не нравятся. Совсем не нравятся. Надо аккуратно донести эту мысль.

– А откроют?

– Там и так открыто… В подъезде наденете маски и спокойно зайдете. Твоя задача – охранник. Думаю, с одного удара вырубишь. Ты ж у нас боксер, кажись?

– Перворазрядник! – рассмеялся Гера.

– А потом постоишь у дверей, чтоб посторонние не входили. Ну и за народом приглядишь, пока парни с директором беседуют. Вдруг не захочет ключ от сейфа отдавать. Работы, в общем, на полушку, а навар на литр. Твоя доля – долг. Отработаешь, считай, квиты. Ну и с опером этим вопрос решим.

– А… Точно там деньги будут?

– Точно. Наколка верная.

Славный раскладец. Одно дело – Добролюбову в рожу дать, тут, как говорится, разгул эмоций. Другое дело здесь – голимый расчетливый криминал. Безо всяких эмоций. И дело даже не в том, что срок светит, – за мордобой тоже светит. Скажем так, душа не лежит. Совсем не лежит. Я ж администратор по жизни, а не налетчик.

– Ну как? – спросил Тихоня тоном, не терпящим отказов.

– Слушай, Тихонь… Я тебе бабки и так отдам, отвечаю. Не моя это тема. Да вы и сами с охранником справитесь, раз старпер. Ножик приставите, он и не дернется.

– Да ты чё, Павлон?! – воскликнул Гера, словно я наставил на него крупнокалиберный пулемет. – Дрейфишь, что ли?! Да там работы на пять минут! И бабосы реальные!

– Не тарахти, – осадил его авторитет и вновь повернулся ко мне. – Паша… А ты не забыл ту драчку? В тошниловке, как ее, с названием таким потешным? Во, «Эрмитаж»! Ты ведь меня даже не поблагодарил. И не спросил, сколько я мужичкам дал, чтоб заявы забрали. Разве это правильно? По-человечески?

Я промолчал. Крыть было нечем. Действительно ведь не спросил.

– А теперь ты мне в ерунде помочь не хочешь?

Ни хрена себе ерунда!.. Лет на десять с конфискацией.

– Мужички-то заяву забрали, но могут и вернуть. Кто знает, что у них на уме…

На уме у них понятно что… На танец хотят меня пригласить. Белый.

А, кстати, почему там махач начался? Лично я не видел, потому что в сортир выходил. Мужички стояли, не борзели, и вдруг… Гера что-то неконкретное блеял, типа языками зацепились… О, как всё непросто… И охрана вневедомственная, словно на пожар, приехала… И не Геру забрали, а меня одного…

Ну, Тихоня… Мастер интриги. Тебе бы на Лубянке служить…

Да, обложили со всех сторон, как корюшку сетью. Не выскользнешь. С Тихоней торговаться – все равно что облить себя бензином и зайти в горящую избу.

«Внимание, черный ящик! Один господин задолжал Тихоне крупную сумму денег. Вопрос – что в черном ящике?»

Я решил потянуть время.

– Кто пойдет?

– Гера, ты и еще двое мальчишек. Водила будет ждать в машине. Хотя на метро удобней – в городе пробки, ха-ха-ха…

– Где офис?

– Не волнуйся. Тебя привезут и отвезут.

Боится, что сдам. Или этих, в офисе, предупрежу, и они двери закроют.

Не исключено.

– Во сколько едем?

– У тебя какие-то планы?

– Лекцию с утра читаю.

– Выдвигаемся отсюда в четыре.

– У меня нет часов. Потерял.

Не потерял, а выменял на флэшку. Но это не принципиально.

– Часы есть в мобильнике.

– Когда ты решишь вопрос с ментом?

– Послезавтра. Пару дней перекантуешься где-нибудь… Ну что, Паша, ты в деле?

Согласитесь, выбор у меня небогатый. Можно, конечно, пойти и сдаться Булгакову с Добролюбовым. Получу срок, отсижу, начну жизнь с чистого листа…

Нет, не начну. Тихоня такой подлянки не простит – зашлет гонца на зону. С гостинцем.

Не подумайте только, что я испугался. Разберусь и с гостем, и с гостинцем. Но после второго срока обязательно заработаю третий, потом четвертый и так далее… до креста на кладбище.

Если будет кому поставить крест. И выбить на плите эпитафию: «Его жизнь была интересной и полной впечатлений: лесоповал и штрафной изолятор».

Парадокс – чтобы остаться на свободе, надо разбойничать. А что, собственно, мешает мне сходить с ними на делюгу?

Предложи Тихоня этот вариант неделю назад, я бы сопротивлялся до последнего и нашел способ соскочить.

А сейчас долг висит, работы нет, я в розыске, с Веселовой конфуз.

Мелочь вроде, но тоже на мозг давит… Да мне даже домой не пойти.

И вообще никуда не пойти, кроме ближайшего подвала.