был из полированного зелёного стекла, и казалось, уходил в бесконечную глубину. Чёрные прожилки копошились под нами, и не было никаких сомнений, что они голодны. Никакой пыли и никаких следов. Если они и были, то кто-то из свиты Летучего Убийцы стёр их – на всякий случай, – чтобы мы не последовали за ними. Поскольку Лия не помнила, невозможно было сказать, по какому из двенадцати проходов они пошли.

Или возможно?

Я вспомнил женщину с мушкой возле рта, которая кричала: «На колени, старая кровь! На колени, старая кровь!» Её звали Петра, и она была одета в зелёное шёлковое платье.

Я достал обрывок ткани и протянул его Радар, которая понюхала его без особого интереса – на неё тоже действовали гул и чёрные фигуры в стеклянных блоках. Но я мог надеяться только на неё. Мы могли.

– Который? – спросил я, и указал на туннели. Радар не пошевелилась, только посмотрела на меня снизу вверх, и я понял, что ужасная атмосфера этого места затуманила мне мозги. Был же набор команд, которые она понимала, но «который» не входил в их число. Я снова поднёс обрывок платья к её носу.

– Ищи, Радар, ищи!

В этот раз она опустила нос к полу. Одна из чёрных фигур будто дёрнулась на неё, и Радар отпрянула, но потом снова опустила нос – моя хорошая собака, моя храбрая собака. Она подошла к одному из туннелей, вернулась, подошла к другому справа. Затем она повернулась ко мне и гавкнула.

Лия не медлила. Она бросилась в туннель. Я последовал за ней. Зелёный стеклянный пол в этом туннеле ещё сильнее шёл под уклон. Будь он ещё круче, думаю, мы бы потеряли опору. Лия увеличила отрыв. Она была быстроногой, а я увальнем, которого ставили играть только на первой базе.

– Лия, подожди!

Но она не замедлилась. Я побежал так быстро, как только позволял наклонный пол. Радар, находясь ближе к поверхности и опираясь на четыре лапы, держалась увереннее. Гудение начало стихать, будто кто-то убавил громкость на гигантском усилителе. Я ощутил облегчение. Зелёное свечение от стен тоже померкло. На смену ему пришёл более слабый свет, который немного усилился, когда мы подошли к выходу из туннеля.

В то, что я там увидел, даже после всего пережитого мною, было почти невозможно поверить. Разум противился тому, что видели глаза. Помещение со множеством проходов было огромным, но эта подземная камера была намного больше. Да и можно ли это назвать камерой, когда надо мной простиралось ночное небо, усеянное пульсирующими желтоватыми звёздами? Вот откуда исходил свет.

«Этого не может быть», – подумал я, затем понял, что да, это возможно. Разве я не оказался в другом мире, спустившись по другой лестнице? Тогда я вышел в мир Эмписа. Но это был третий мир.

Ещё несколько лестниц опоясывали колоссальную шахту, вырубленную в каменной породе. Лия спускалась по ним полным бегом. Внизу, на глубине более пятисот футов, я увидел паланкин Летучего Убийцы с задёрнутыми пурпурными занавесями с золотой отделкой. Четверо мужчин, которые несли его, прижались к стене и смотрели на эти чуждые звёзды. Должно быть, они были очень сильными, чтобы принести сюда Летучего Убийцу, и храбрыми, но оттуда, где стояли мы с Радар, они казались крошечными и напуганными.

В центре каменного дна поднималась огромная буровая вышка высотой около ста ярдов. Она мало чем отличалась от тех, что я видел на строительных площадках в моём мире, но эта, казалось, была построена из дерева, и странно напоминала виселицу. Составная подпорка и стрела образовывали идеальный треугольник. Грузоподъёмный крюк крепился не к крышке скважины, как я думал, когда представлял себе Тёмный Колодец, а к гигантскому откидному люку, который пульсировал нездоровым зелёным светом.

Рядом с ним в своём пурпурном одеянии, похожем на кафтан, с нелепо сдвинутой на бок золотой короной Галлиенов на растрёпанных белых волосах, стоял Летучий Убийца.

– Лия! – крикнул я. – Подожди!

Она не отреагировала – возможно, оглохла, как Клаудия. Она бежала по последнему витку лестницы под тусклым светом жутких звёзд, сияющих из другой вселенной. Я побежал за ней, на ходу вытаскивая револьвер мистера Боудича.

7

Мужчины, которые несли паланкин, начали подниматься по лестнице ей на встречу. Лия остановилась, расставив ноги в боевой стойке, и обнажила меч. Радар истерически лаяла, либо в ужасе от этого кошмарного места, которое, я был уверен, мы никогда не покинем, либо понимала, что мужчины угрожают Лии. Может быть, и то и другое. Летучий Убийца посмотрел наверх, и корона упала с его головы. Он поднял её, но то, что вылезло из-под его пурпурного балахона, не было рукой. Я не разглядел, что это было (или не хотел), да и в тот момент меня это не волновало. Я хотел как можно скорее догнать Лию, но понял, что не сумею спасти её от носильщиков Летучего Убийцы. Они уже были слишком близко к ней, расстояние для выстрела слишком велико, и она перекрывала прицел.

Лия упёрла рукоять меча себе в живот. Я услышал, как тот, который шёл впереди, что-то крикнул. Поднимаясь, он махал руками, остальные трое следовали за ним. Я услышал «Неа, неа!», но не остальное. Лие не пришлось бить его; в спешке мужчина, не замедляясь, налетел на её меч. Лезвие вошло по самую рукоять, и вышло с другой стороны с брызгами крови. Он склонился к обрыву. Лия попыталась выдернуть меч, но тот не поддался. Ей оставался простой, но единственный выбор: отпустить меч и жить, либо удержать его и последовать вниз за носильщиком. Она отпустила. Пронзённый человек упал сотней футов ниже того места, где Лия проткнула его, и недалеко от паланкина, который помогал нести. Ему могли посулить золото или женщин, поместье в сельской местности или всё это сразу. Но получил он смерть.

Остальные трое вышли вперёд. Я побежал быстрее, не обращая внимания на вполне реальную возможность споткнуться – может быть, о собственную собаку – и отправиться в смертельный полет. И всё равно видел, что не успею вовремя. Они неминуемо добрались бы до неё раньше, и теперь для защиты у Лии остался только кинжал. Она вытащила его и прижалась спиной к стене, готовая биться насмерть.

Только не было ни битвы, ни смерти. Даже человек, которого она убила, вероятно, не собирался вступать с ней в бой; он кричал «Неа, неа» перед тем, как напоролся. С этих людей было достаточно. Всё, чего они