ее, что она решилась умереть. Королева проводила целые дни, лежа на подушках, устилавших пол ее комнаты, в глубоком молчании, отказываясь от лекарств… Смерть Елизаветы, вернее, самоубийство, вызванное казнью любовника, говорит о том, что опа была способна к искрепнеи привязанности. Добр' 'вольно умирая, она, быть может, надеялась искупить этим кровь, поднимавшуюся вплоть до ступеней ее престола». (Иванов Л.Л… 1993. с. 169–171.)

«Состояние Елизаветы, озабоченной своим преемником, усугубляется потерей сна. С начала марта опа больше не спит или не хочет спать, боясь не проснуться. Только в течение дня в сидячем положении опа на некоторое время погружается в дрему. Королева от-называется от лечения… 22 марта, открыв имя своего преемника, королева погружается в беспамятство и теряет дар речи… Окруженная своими придворными, королева умирает… 24 марта в своем замке Ричмонд». (Маген, Маген, 1997, с. Ш-342.)

В последние годы жизни (после казни графа Эссекса) у королевы развилась так называемая затяжная реактивная депрессия. Она характеризовалась аффектом тоски и общей психомоторной заторможенностью, в переживаниях Елизаветы I отчетливо звучала психогенно-травмирующая ситуация.

ЕЛИЗАВЕТА ПЕТРОВНА (1709–1761/62), российская императрица с 1741 г. Возведена на престол гвардией.

Наследственность

[Отец — см. Петр I.]

[Мать — см. Екатерина Г «“…вечно пьяна, вечно покачивается, вечно в бессознательном положении”. (Из сообщения секретаря саксонского посланника Франсдорфа своему королю о пос-ледних годах ее царствования)». («Российскиегосудари…», 1993, с. 125.)

Общая характеристика личности

«Формирование характера произошло до воцарения, когда она оставалась в тени, почти без надежды когда-либо выити из скромного положения “цесаревны” сомнительного происхождения (бцтла рождена до заключения церковного брака Петра I с ее матерью). Естественным ее уделом явилась личная жизнь в обществе, в котором царило поголовное и бесшабашное пьянство… Нескромные удовольствия, перемежающиеся богомольем, не могли создать монархиню с широкими взглядами на вещи, способную к государственной деятельности… Все образование Елизаветы заключалось в умении говорить по-французски и по-немецки. Во всем остальном невежество ее было так велико, что ему удивлялись даже в то не обремененное просвещением время… “Довольный разум” императрицы в значительной мере парализовался колоссальной ленью Елизаветы, какой-то болезненной апатией к делам, вследствие чего “не токмо внутренние дела государственные многие иногда лета без подписания ею лежали, но даже и внешние государственные дела, яко трактаты, по нескольку месяцев, за леностью ее подписать имя, у нее лежали…”. Праздный и ненормальный образ жизни в течение многих лет, часто обращение к горячительным напиткам усиливали эту апатическую лень до крайних размеров». (Фирсов 11.11., ЭС Гранат, т. 20, с. 35–36, 41.)

[Из воспоминаний аккредитованного при петербургском дворе дипломата Гельбига] «Она, — говоритон, — двадцать лет правила самым незначительным образом, была постоянно до бесчестия пьяна, проводила дни и ночи, отдаваясь самым скотским страстям… Главной болезнью Елизаветы констатирован скорбут, последствие ненормальной жизни… Болезнь принимала все большие й большие размеры, и разумеется, к ней присоединилось еще немало всевозможных болезнен, добытых Елизаветой все из того же источника — необузданного пьянства и чрезмерных половых удовольствий. Даже в последнее время болезни она не переставала пить… Из всех качеств, облагораживающих женщину, за Елизаветой не числилось ни одного, но зато она блистала пороками не только одного женского, но и мужского рода». («Российские государи…», 1993. с. 176.)

«Императрица отсчитала уже сорок восемь лет своей жизни… Мысли о близком конце не давали ей покоя. Здоровье резко ухудшилось. Начались странные припадки. Память терялась. Страхи давали о себе знать. По ночам Елизавета разговаривала вслух с полюбившимся ей иконописным образом… Именно тогда и открылось, что императрица уже давно больна и эпилептические припадки такого рода случаются с нею ежемесячно, после чего она теряет способность говорить на два-три дня». (Ковалев. 1998, с. 32, 46.)

«В последние годы безумный страх смерти сломил ее силы. Частые истерические припадки, не закрывавшиеся раны на ногах и кровотечения, с которыми становилось все труднее бороться, говорили о неизбежном и близком конце… На многие дни замыкалась она в одиночестве, предаваясь ничегонеделанию и печали. Каждая попытка выйти из этого состояния изнуряла ее». (Ва-лишевский, 1989, с. 546.)

«…Незадолго до смерти заболела каким-то странным страхом. Она боялась остаться одна в комнате, ей чудились призраки замученных ею людей. Она боялась, что ее могут убить, и каждую ночь ночевала в другой комнате дворца, чтоб убийцы не могли ее найти». (Евгеньева. 1989, с. 13.)

«“Несколько дней назад императрица причинила всему своему двору особое беспокойство: у нее был истерический приступ и конвульсии, которые привели к потере сознания на несколько часов. Она пришла в себя, но лежит. Расстройство здоровья этой государыни очевидно”. Это был один из многих приступов, особенно участившихся во второй половине 1750-х годов. Причем каждый из них казался последним. Екатерина II вспоминала впоследствии: “Тогда почти у всех начало появляться убеждение, что у нее бывают очень сильные конвульсии, регулярно каждый месяц, что эти конвульсии заметно ослабляют ее организм, что после каждой конвульсии она находится в течение двух, трех и четырех дней в состоянии такой слабости и такого истощения всех способностей, какие походят на летаргию, что в это время нельзя ни говорить с ней, ни о чем бы то ни было беседовать”». (Лебедев, 1997, с. 464–465.)

Частые ссылки различных биографов: «до бесчестия пьяна» и «необузданное пьянство», а также снижение памяти, гиповитаминоз, «эпилептические» и «истерические» припадки позволяют с уверенностью говорить о полном развертывании алкоголизма как заболевания, достигшего конечной (третьей) стадии.

ЕСЕНИН СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1895–1925), русский поэт.

«Стою один среди равнины голой…

Я полон дум о юности веселой,

Но ничего в прошедшем мне не жаль».

С.А. Есенин.

«Отговорила роща золотая…», 1924

Общая характеристика личности

«Мать пять лет не жила с нашим